Тенденции развития неформальной занятости среди молодежи. Структура занятости сельского населения в неформальном секторе Соглашаясь работать неформально, работник рискует
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Подобные документы
Итоги выборочного обследования населения по проблемам занятости по состоянию на третью неделю января 2014 года. Уровень занятости населения. Виды государственной политики в области безработицы. Факторы, характеризующие безработицу сельского населения.
презентация , добавлен 31.10.2014
Рынок труда – это экономическая система общественных отношений, связанных с куплей и продажей рабочей силы: элементы, функции, сегменты. Конъюнктура рынка труда: конкуренция, спрос и предложение. Разновидности занятости населения в неформальном секторе.
контрольная работа , добавлен 30.03.2011
Изучение понятия, социально-экономической сущности и структуры занятости населения. Государственное регулирование занятости населения. Агентство труда и занятости населения Красноярского края в системе органов государственного регулирования занятости.
курсовая работа , добавлен 26.06.2013
Особенности сельского рынка труда. Анализ занятости и безработицы сельских жителей, динамики численности населения. Проблемы рынка труда в сельской местности в России, его государственное регулирование и пути повышения эффективности функционирования.
курсовая работа , добавлен 18.08.2013
дипломная работа , добавлен 27.10.2014
Сущность, классификация и структура занятости. Состояние и уровень занятости и безработицы в Республике Беларусь. Государственное управление сферой труда и занятости населения Республики Беларусь. Государственная программа содействия занятости населения.
курсовая работа , добавлен 17.03.2018
Понятие трудовой занятости. Основные принципы концепции занятости населения. Политика государства на рынке труда. Понятие и уровень безработицы. Состояние трудоспособного населения и безработицы. Неоклассическая и кейнсианская концепции занятости.
курсовая работа , добавлен 07.07.2013
Описаны основные характеристики занятости в неформальном секторе РФ, её масштабы, динамика, состав работающих, социально-экономические последствия.
Ч. 1. Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2010.
Сборник включает статьи участников международной научно-практической конференции «Экономика и управление: проблемы и перспективы развития», прошедшей 15-16 ноября 2010 г. в г. Волгограде на базе Регионального центра социально-экономических и политических исследований «Общественное содействие». Статьи посвящены актуальным вопросам экономической, управленческой теории и практики, изучаемыми учеными из разных стран - участниц конференции.
Титова Е. В. Вестник экономической интеграции. 2010. № 11 (31). С. 72-79.
Рассмотрены проблемы достижения конкурентного преимущества работника на рынке труда, методы оценки конкурентоспособности работника, вопросы их трудоустройства и адаптации в условиях развития инновационного производства.
Польдин О. В. , Мокеева М. Б. В кн.: Гендерные аспекты в образовании и на рынке труда. Н. Новгород: Стимул-СТ, 2010. С. 6-21.
Рассмотрены ключевые показатели гендерной статистики рынка труда в различных странах, которые отражают различия и неравенство в положении женщин и мужчин.
Приведенные данные позволяют провести систематическую оценку гендерных проблем и проявлений неравенства между женщинами и мужчинами.
The modernization of Russian society and the transition to a market economy has changed the nature of the problems of social development and employment in different regions of Russia. Regional differences are generated by various factors. Some of these are the result of economic activity, including the free market and free competition. Others are tied in with a series of cultural and ethnic problems, such as some groups being drawn more towards a European culture, while others are drawn to the Asiatic culture. This may help or hinder the regions ability to cope with the modernization of Russia. This is a presentation of the results of a study on work and welfare in Russia, that began in December 1994. The study covers many topics such as poverty, employment or lack of, education, gender, and food consumption, in three areas of Russia: Moscow, St Petersburg and Voronezh.
Гаспаришвили А. Т. , Смоленцева А. Ю. Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Социология. 2012. № 2. С. 56-64.
Статья основана на результатах социологического исследования трудовых мигрантов из Центральной Азии в Москве и Московском регионе. Одним из ключевых вопросов исследования являлась оценка степени адаптированности мигрантов к жизни в столице. Этот вопрос в статье рассматривается как с точки зрения экспертов по проблемам трудовой миграции, так и самих трудовых мигрантов.
В статье рассмотрены факторы, влияющие на выбор незарегистрированной формы занятости. Эмпирические оценки выполнены с помощью бинарных моделей для пространственной и панельной структуры данных Российского Мониторинга Экономического положения и Здоровья населения НИУ-ВШЭ (RLMS-HSE) для периода с 1998 по 2007 гг. Подтверждено предположение, что для большинства участников российского рынка труда незарегистрированная занятость являлась вынужденной формой трудоустройства.
Using the Russian Longitudinal Monitoring Survey data, the paper examines Russian workers" fear of unemployment under different economic and labour market conditions during the last 15 years. We employ two alternative measures for this fear. The first one looks at the workers’ fear of losing their current jobs, while the second deals with the fear of not finding relevant re-employment in case of displacement. In order to get the best possible measurement of unemployment for those local and social environments where our respondents live and work, we design unemployment rates for narrowly defined regional and demographic (peer) groups. Estimating ordered probit models for both fear measures, and controlling for various worker and job characteristics, we do not find significant causal effects of unemployment on these fears in most of our specifications. These results are robust to exclusion of potentially endogenous variables; they hold for different periods, subsamples, and levels of job security. Moreover, our simulations show that even a large increase in the unemployment rate has little impact on conditional probabilities of expressing a strong or weak fear of unemployment. These results suggest that the high level and persistence of fear of unemployment in Russia may be caused by non-economic factors.
В книге рассмотрены теоретико-методологические основы изучения социального взаимодействия на рынке труда, определены особенности социальных ролей кадровых агентств в процессе взаимодействия с работодателем по вопросам найма персонала, а также предложено несколько подходов к определению социальных функций кадровых агентств на рынке труда. Кроме того, выявлены основные факторы, оказывающие влияние на результативность данного социального взаимодействия и предложена система коэффициентов для оценки этой результативности.
Под редакцией: А. Киселев Кн. 4. Краснодар: АНО «Центр социально-политических исследований «Премьер», 2012.
В монографии предпринята попытка проанализировать актуальные проблемы современного экономического потенциала и перспективы экономического развития России и странах СНГ.
Адресуется экономистам, социологам, специалистам в области социально-гуманитарных наук.
Трунин П. В. , Дробышевский С. М. , Евдокимова Т. В. М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2012.
Целью работы является сравнение режимов денежно-кредитной политики с точки зрения уязвимости экономики использующих их стран к кризисам. Работа состоит из двух частей. Первая часть содержит обзор литературы, где представлены результаты исследований, рассматривающие подверженность кризисам экономик, применяющих такие режимы денежно-кредитной политики, как таргетирование валютного курса, классическое и модифицированное инфляционное таргетирование. Также приводятся оценки эффективности накопления валютных резервов в качестве инструмента предотвращения или смягчения кризисов. Во второй части работы - эмпирической - описаны методология и результаты сравнения адаптационных способностей экономик, полученные на основе анализа динамики ключевых макроэкономических показателей в докризисный и посткризисный периоды в странах, сгруппированных по режимам денежно-кредитной политики. Кроме того, представлены оценки подверженности экономик кризисам на основе расчета частот наступления кризисов при различных режимах.
Хинина Н. С. Казанская наука. 2010. № 4. С. 103-109.
Одним из главных индикаторов успешности деятельности компании является увеличение ее стоимости. В статье рассмотрены традиционные модели оценки стоимости компании, приведены доказательства некорректности их использования в условиях функционирования постиндустриальной экономики и предложена новая методика, основанная на оценке интеллектуального потенциала компании как основного ресурса создания ее стоимости
Данная работа посвящена критическому анализу института минимальной заработной платы в странах с развитой рыночной и переходной экономикой, а также в некоторых развивающихся странах. Рассматриваются институциональные особенности минимальной оплаты труда в отдельных странах: процедура установления, региональные особенности, роль профсоюзов. В специальном разделе анализируется динамика абсолютного и относительного размера МЗП, выявляются те общественные группы, которые выигрывают и проигрывают от пересмотра минимальной оплаты. Особое внимание уделено воздействию института МЗП на рынок труда. Автор рассматривает механизм трансляции повышения минимальной оплаты труда на динамику занятости и безработицы, приводит результаты эмпирических исследований. Опыт многих стран свидетельствует, что «скачкообразное» повышение МЗП приводит к стагнации и даже сокращению занятости, в первую очередь среди социально не защищенных слоев. Особенно негативный эффект фиксируется для компаний с высокой долей трудовых издержек и широким применением неквалифицированного труда, т.е. прежде всего для малого предпринимательства и предприятий аграрного сектора. Один из выводов работы состоит в том, что увеличение МЗП не является эффективным средством решения проблемы бедности, так как большинство ее получателей сосредоточены в домохозяйствах со средним и выше среднего уровнем дохода.
Анализ современного общества, пронизанного медиа, ведется с позиций этнометодологического подхода и представляет собой попытку ответа на кардинальный вопрос: что представляют собой наблюдаемые упорядоченности событий, транслируемых массовыми посредниками. Исследование ритуалов идет по двум основным направлениям: во-первых, в организационно-производственной системе медиа, ориентированной на постоянное воспроизводство, в основе которого лежит трансмиссионная модель и различение информация/неинформация и, во-вторых, в анализе восприятия этих сообщений аудиторией, представляющей собой реализацию ритуальной, или экспрессивной, модели, результатом которой является разделенный опыт. Это и означает ритуальный характер современных медиа.
В данной научной работе использованы результаты, полученные в ходе выполнения проекта № 10-01-0009 «Медиаритуалы», реализованного в рамках Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2010-2012 гг.
Под науч. редакцией: А. Михайлов Вып. 14. М.: Социологический факультет МГУ, 2012.
Статьи данного сборника написаны на основе докладов, сделанных в 2011 г. на социологическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова на заседании XIV Междисциплинарного ежегодного научного семинара "Математическое моделирование социальных процессов" им. Героя Социалистического труда академика А.А. Самарского.
Издание предназначено для научных сотрудников, преподавателей, учащихся вузов и научных учреждений РАН, интересующихся проблемами, разработкой и внедрением методологии математического моделирования социальных процессов.
07.08.2018
За 2017 год занятость в неформальном секторе рынка труда сократилась более чем на 1 млн человек после шести лет роста на 0,3–0,4 млн в год. Неформально занятых в России - около 13 млн человек, из них около 9 млн работают по найму. Поглощение официальным рынком труда самозанятости в 2017 году сопровождало и существенное сокращение спроса на неформальную подработку - снизилось число не только подрабатывающих «в тени», но и желающих ее найти. Число занятых в неформальном секторе экономики по итогам прошлого года сократилось до 14,2 млн человек (19,8% занятых, в 2016 году - 21,2%). Это данные статистического ежегодника Росстата по рынку труда. Сборники Росстата основываются на исследовании 77 тыс. респондентов из РФ. Ряд оценок по рынку, в частности, занятость «в тени», делается в РФ только на основании этих данных. Аналогичный показатель занятых у неформального сектора был в 2013–2014 годах - начиная с 2011 года он увеличивался ежегодно на 300–400 тыс. человек. Данные по занятости в неформальном секторе нельзя рассматривать как показатель занятости в теневом секторе экономики. Исследования Росстата относят к работающим в неформальном секторе всех занятых вне формальных отношений с юрлицами: в него включаются и индивидуальные предприниматели, и нанятые ими работники, и люди, производящие что-либо в домохозяйстве на продажу. Тем не менее, вся «теневая» занятость, в том числе по совместительству, этими оценками покрывается: в масштабах экономики динамика неформального сектора может служить, в том числе, косвенным показателем ситуации с теневым сектором в целом. Тем более интересно сокращение неформального сектора именно в 2017 году: уход «в тень» - достаточно типичный ответ экономических агентов на рецессию, рост налогового бремени, ухудшение условий для бизнеса, и рост такой занятости с 2011 года вполне может рассматриваться как реакция на кризис 2008–2010 годов, а затем на резкие структурные изменения в 2014 году. Статистика Росстата показывает, что сокращение неформального сектора рынка труда в 2017 году - общеэкономическое явление, и его нельзя объяснить статусом игроков - например, только сокращением числа индивидуальных предпринимателей в связи с переходом на другие налоговые режимы. Основной состав неформально занятых - работающие по найму (8,9 млн человек), именно их численность ежегодно росла с 2011 года. Число работающих в неформальном секторе с другим статусом, наоборот, за последний год сократилось с 6,5 млн до 5,3 млн человек: эти 800 тыс.- преимущественно люди, работающие только на себя. Почти все занятые в неформальном секторе работают только в нем (13,2 млн человек), и по сравнению с 2016 годом их число сократилось, хотя и довольно незначительно (на 500 тыс.). Наоборот, число тех, кто параллельно был занят официально (для большинства из них неформальная занятость была дополнительной работой), упало за год с 1,5 млн до 0,95 млн человек - это, видимо, наиболее значимое изменение 2017 года. С одной стороны, сокращение неформального сектора можно было бы объяснить растущим с 2015 года давлением государства на «тень» и ростом возможностей принудительной легализации этого сектора. Кроме того, роль может играть и распространение электронных сервисов, например, в такси: значительная часть водителей, ранее работавших нелегально, переместились в официальный сектор. Но существенное сокращение дополнительно занятых в неформальном секторе показывает, что не менее важной причиной происходящего может являться стабилизация динамики зарплат в 2017 году: от дополнительной неформальной работы могли отказываться именно по этой причине, и в этом случае в 2018 году мы увидим еще более существенное сокращение этого сектора рынка труда. Отметим, что сокращение неформальной занятости по итогам прошлого года не отразилось на числе безработных (в 2017 году оно снизилось на 270 тыс. человек) или потенциальных работников (сократилось на 90 тыс. человек). Примерно на 500 тыс. увеличилась численность населения, не входящего в состав рабочей силы, в то время как количество работающих в экономике сократилось на 250 тыс. человек (до 72,1 млн человек). Среди них также упало число тех, кто работал на дополнительной работе, - с 2,3 млн человек в 2016 году до 1,6 млн человек в 2017 году. Наконец, число желающих иметь дополнительную работу за 2017 год также сократилось - почти на 500 тыс. человек. Фактически эти данные позволяют говорить о поглощении формальным рынком труда неформального: при высокой потребности в рабочих руках юрлица предлагают все более выгодные условия, оставляя в том числе «тень» без работников и снижая качество занятости в неформальном секторе. Новые изменения на рынке труда, в частности, анонсированный рост пенсионного возраста и НДС, уже в 2018 году будут влиять на этот баланс, как и другие факторы, - включая давление на «тень» со стороны ФНС, популярность гибких форм занятости, восстановление доходов от предпринимательства. Само по себе сокращение неформальной занятости при этом вряд ли можно считать однозначно положительным фактором: напомним, она во многом является демпфером экономических шоков и фактором социальной стабильности. Для части населения возможность обеспечивать себя самого, не вступая во взаимодействие с формальным сектором,- социальная и политическая ценность.
За последние 10 лет доля занятых в неформальном секторе российской экономики увеличилась в полтора раза. Это свидетельствует о серьезном провале существующей институциональной системы. Исследование Владимира Гимпельсона и Ростислава Капелюшникова «Нормально ли быть неформальным?»
Наличие на российском рынке труда массивного анклава неформальных рабочих мест со своими специфическими механизмами установления заработной платы можно рассматривать как «провал» существующей институциональной системы. Оно свидетельствует о серьезных ограничениях, препятствующих созданию рабочих мест в формальном секторе и перенаправляющих этот процесс в неформальный сектор. И этот институциональный «провал», видимым проявлением которого выступает растущий дуализм рынка труда, конечно же, никак нельзя признать «нормальным», – считают авторы работы.
Поводом для изучения проблемы стали данные Росстата, фиксирующие активный рост анклава неформальных рабочих мест. Так, с 2008 по 2011 год доля занятых в неформальном секторе российской экономики, по расчетам статведомства, увеличилась примерно в полтора раза – с 12,4% до 18,5%.
При этом, как подчеркивают авторы, если статистические оценки уровня неформальности в России и её профиль уже обсуждались в ряде работ (Гимпельсон, Зудина, 2011; Капелюшников 2012; Slonimczyk 2011), то вопрос ее влияния на заработки до сих пор оставался неизученным.
Основой для исследования стали кросс-секционные данные РМЭЗ-ВШЭ за 2009 год. Кроме основного вопросника, Гимпельсон и Капелюшников использовали специальное приложение, предназначенное для более точной и полной идентификации неформальности на рынке труда. Данные РМЭЗ подверглись дескриптивному и эмпирическому анализу, в результате чего были получены ответы на вопросы, кто и ради чего выбирает неформальные трудовые отношения.
Без диплома и трудовой книжки
Исследователи разделили работающих россиян на четыре основные группы: формальные наемные работники, неформальные наемные работники, формальные и неформальные самозанятые.
Было выявлено наличие массивного анклава неформальных рабочих мест на российском рынке труда. А именно, оказалось, что каждый четвертый работающий россиянин относится к неформальному сектору (то есть, занят на производственных единицах не имеющих статуса юрлица и работает без официально оформленного трудового контракта).
Расширенный подход к понятию неформальной занятости дал исследователям возможность утверждать, что ее общий уровень равен 24%, в том числе – 20,2% для наемных работников и 81,2% для самозанятых.
Таким образом, если среди наемных работников абсолютно доминируют занятые на формальной основе, то среди самозанятых – на неформальной (четверо из каждых пяти самозанятых трудятся в неформальном секторе).
Как было выяснено в ходе исследования, наемные «неформалы» моложе всех на рынке труда, самозанятые «неформалы» – старше. Формально занятые по найму являются наиболее образованными: они контрастно отличаются от неформально занятых наличием профессионального и, прежде всего, третичного образования. Наоборот, неформалы, работающие по найму, имеют самый низкий уровень образования.
Различается у них и сфера приложения труда: неформалы по найму с большей вероятностью трудятся в строительстве и сфере услуг, а «формалы» – в бюджетном секторе и правоохранительной сфере. Что же касается самозанятых, то неформалы выбирают строительство, транспорт, торговлю и сферу недвижимости, а формально занятые – сельское хозяйство, торговлю и также сферу недвижимости.
«С ростом образования риск неформальной наемной занятости снижается: так, у обладателей вузовских дипломов он оказывается на 12 п.п. меньше, чем у тех, кто не пошел дальше неполной средней школы, – подчеркивают авторы исследования. – Что касается самозанятости, то здесь значимый эффект отмечается только для высшего образования и только для формальной самозанятости: как показывают наши оценки, у обладателей вузовских дипломов вероятность занятия "формальным" предпринимательством на 2 п.п. выше, чем у обладателей неполного среднего образования (в наших расчетах они принимались за базу). Кроме того, работники с высоким образованием (высшим и средним профессиональным) имеют больше шансов получить работу по найму в формальном секторе: у них она оказывается на 5-10 п.п. больше, чем у обладателей неполного среднего и более низкого образования».
Выгодно ли быть неформалом?
Полученные Гимпельсоном и Капелюшниковым данные свидетельствуют, что средний неформал (работающий по найму) зарабатывает меньше, чем наемный работник формального сектора. В то же время, заработки самозанятых оказываются выше. Об этом говорят относительное расположение распределений по заработной плате, соотношение средних зарплат, разница в доле зарабатывающих меньше МРОТа.
Так, детальный эконометрический анализ показывает, что работа по найму в неформальном секторе оплачивается на 16% меньше, чем в формальном, а любая самозанятость, наоборот, сулит значимую премию (29-37%), и в неформальном секторе она больше. При этом для женщин и выгода, и проигрыш по величине относительно больше, чем для мужчин.
Продолжительность рабочего времени для работников с разным статусом также различается. Как и в ситуации с зарплатой, здесь выигрывают самозанятые неформалы. Если у формальных самозанятых рабочий месяц с точки зрения отработанных часов более продолжительный (он длится 219 часов против 168 у формальных наемных), то у неформальных самозанятых он более короткий (153 часа против 167 у неформальных наемных). Формальные наемные и неформальные наемные работники с этой точки зрения практически не отличаются.
Таким образом, делают вывод исследователи, самозанятые неформалы получают зарплату больше по сравнению со всеми другими категориями работников, а трудятся меньше.
«Так, в 2009 году средняя часовая ставка оплаты составляла около 90 рублей. Она была значительно выше для формальных самозанятых (118 руб.) и еще выше для неформальных самозанятых (153 руб.), которые зарабатывали мало, но и поставляли на рынок очень ограниченное число рабочих часов. Наоборот, у неформально занятых по найму ставка была ниже средней (76 руб.)», – отмечают Гимпельсон и Капелюшников.
Каждому по способностям
Авторы исследования также выявили весьма интересную закономерность: в неформальном секторе зарплата сильнее, чем в формальном, коррелирует с качеством работы. У обеих групп самозанятых рост премии реагирует на прирост их способностей (с +20% до +50-90%). «Мы можем говорить о том, что структурные изменения, происходящие вдоль распределения заработной платы, связаны с улучшением производительных характеристик неформальных работников в большей мере, чем формальных… и что рынок труда в формальном и неформальном секторах по-разному оценивает одни и те же характеристики работников », – делают вывод экономисты.
«Провал» институциональной системы
Неформальная занятость сегодня охватывает весьма значительную часть рабочей силы и в этом смысле она уже стала «нормальной» для российского рынка труда, – констатируют Гимпельсон и Капелюшников. В этом нет ничего экстраординарного. Из проблемы, характерной для развивающихся стран (где неформальность рассматривается обычно как следствие недоразвитости), она стала проблемой и развитых стран, и, естественно, переходных экономик. Рост спроса на личные услуги, развитие малого бизнеса, усиление конкуренции на товарных рынках, уход многих промышленных производств в страны с более низкими трудовыми издержками, активизация миграционных процессов, ограниченные возможности государственного регулирования, а в итоге распространение различных нетипичных форм занятости – все это факторы, стимулирующие экспансию неформальности в развитых экономиках, то есть там, где её раньше не только не изучали, но и не видели.
Среди выделенных отраслей специфично положение непроизводственных видов бытового обслуживания населения, к которым в числе основных относятся бани, парикмахерские, пункты проката, ломбарды, уборка квартир и других помещений. В рамках неформального сектора эта отрасль охватывает всего 2% среднегодовой численности занятых, но в самой отрасли на него «падает» половина общих затрат труда.
Третье место в неформальном секторе, исходя из его роли в отраслях экономики, занимает сельское хозяйство (свыше 1/3 отраслевой занятости в России). Оно представлено той сферой первичной (основной) занятости, которая в советской статистике именовалась личным подсобным хозяйством. Сюда следовало бы добавить и фермерские хозяйства, главы которых зарегистрированы в налоговых органах как индивидуальные предприниматели. Однако ни баланс трудовых ресурсов, ни статистика индивидуального предпринимательства пока этого делать не позволяют.
На четвертой позиции оказалось строительство, где неформальный сектор «захватил» почти четверть годовых затрат труда в отрасли, заметно расширив свое участие в сооружении частных домов и надворных построек, в ремонте и переоборудовании городских квартир.
На пятом месте стоит транспорт, в котором среди выделяемых сфер деятельности неформальный сектор особенно заметен на автотранспорте, охватывая там свыше 1/4 годовой занятости.
Шестерку отраслей экономики, где в затратах труда серьезна роль неформального сектора, замыкает промышленность. В целом этому сектору «принадлежит» каждый девятый из занятых в отрасли, но сосредоточены они главным образом в сфере услуг промышленного характера:
Ремонт, покраска и пошив обуви;
Ремонт и пошив швейных, меховых и кожаных изделий, головных уборов и изделий текстильной галантереи, ремонт, пошив и вязание трикотажных изделий;
Ремонт и техническое обслуживание автомототранспортных средств;
Ремонт и изготовление мебели;
Химическая чистка и крашение;
Услуги прачечных;
Услуги фотоателье и фото-, кинолабораторий.
В балансе трудовых ресурсов промышленность всегда представляется одной строкой и поэтому, к сожалению, нельзя сказать, сколько из 1.5-миллионной промышленной занятости в неформальном секторе конкретно приходится на сферу вышеуказанных услуг и какова реальная роль этого сектора в данной сфере.
Очевидно, что в анализе состояния и роли неформального сектора в нашей стране важное место занимает региональный аспект проблемы. Он рассмотрен мной на основе баланса трудовых ресурсов за 2002 г. с выделением федеральных округов, а внутри каждого из них – двух-трех субъектов Федерации по принципу наименьшей и наибольшей доли занятых в неформальном секторе.
По федеральным округам эта доля оказалась в диапазоне 17,1% (Северо-Западный округ) – 26,7% (Южный округ), и, что вполне естественно, гораздо весомее этот диапазон выглядит по совокупности выделенных субъектов Федерации: 10% (г. Москва) – 37% (Республика Дагестан). При этом во всех округах основной сферой занятости в неформальном секторе оказалась, именуемая торговлей и общественным питанием. Среди субъектов Федерации эта отрасль лидировала в 12 случаях из 16, где в трех случаях (Краснодарский край, Республика Дагестан и Курганская область) первенствовало сельское хозяйство и в одном (г. Москва) – строительство.
Обратимся к роли неформального сектора в отраслевой занятости по экономике регионов (см. таблицу 4).
Таблица 4
Доля неформального сектора среди занятых в отраслях
(расчет по балансу трудовых ресурсов за 2002 г.; в процентах)
| Экономика в целом | Торговля и общественное питание | В том числе розничная торговля | Сельское хозяйство | Промышленность | Строительство | В том числе строительно-монтажные работы |
|
| Россия в целом | |||||||
| Федеральные округа: Центральный | |||||||
| Северо-Западный | |||||||
| Южный | |||||||
| Приволжский | |||||||
| Уральский | |||||||
| Сибирский | |||||||
| Дальневосточный |
Как следует из приведенных данных, по роли неформального сектора в отраслевой занятости опять-таки заметно выделяется торговля и общественное питание. Это особенно характерно, если ограничиться розничной торговлей. В ней доля неформального сектора колебалась от 57 до 78% общей численности занятых в отрасли. Подобное положение подтверждается и данными по использованию в анализе субъектам Федерации (кроме городов Москвы и Санкт - Петербурга), глее эта доля имела диапазон от 56% (Ленинградская область) до 88% (Республика Дагестан и Сахалинская область).
Обоснована необходимость перехода в современной российской статистике труда от баланса трудовых ресурсов к системе расчетов, именуемой балансом затрат труда. В нем, наряду с занятостью по основному или единственному месту работы, будет учитываться и вторичная (дополнительная) занятость.
В отношении неформального сектора возможное влияние такого перехода на учитываемые затраты труда пока можно представить только по данным обследований населения по проблемам занятости (см. таблицу 5).
Таблица 5
Масштабы и отраслевая структура занятости в неформальном секторе экономики
(по данным обследований в среднем за февраль-ноябрь 2003 г.)
| Первичная занятость | Вторичная занятость | Вторичная занятость в % к первичной |
|||
| Тыс. человек | Тыс. человек | ||||
| в том числе: Промышленность | |||||
| Сельское и лесное хозяйство | |||||
| Транспорт и связь | |||||
| Строительство | |||||
| Основная и розничная торговля, общественное питание | |||||
| Жилищно-коммунальное хозяйство, непроизводственные виды бытового обслуживания населения | |||||
| Здравоохранение, физическая культура, социальное обеспечение | |||||
| Образование | |||||
| Культура и искусство | 56,4 | 0,6 | 9,3 | 0,5 | 16,5 |
| Наука и научное обслуживание | 0,1 | ||||
| Другие отрасли | |||||
Судя по приведенным данным, вторичная занятость увеличивает затраты труда в неформальном секторе на 1/5, причем 3/4 этого увеличения приходится на сельское хозяйство. Для сравнения отметим, что в рамках принятой методики учета в 2003 г. по совокупности крупных и средних предприятий внешние совместители составили 2,4% по отношению к среднегодовой численности первично занятых, а по малым предприятиям – 7,3%.