Каким будет будущее российско американских отношений. Современные отношения россии и сша

Надежды, которыми жила российская политическая элита последние полтора года, рухнули. С победой Дональда Трампа и его приходом в Белый дом вектор российско-американских отношений не изменился. Более того, отношения эти продолжили стремительно ухудшаться и ныне подошли к такому порогу, когда можно сказать: они оказались перед угрозой утраты перспективы.

Именно поэтому многие с таким нетерпением ожидали первой личной встречи Трампа и Путина нынешним летом в Гамбурге, которая, к разочарованию многих, так и не привела к перелому.

Повестка дня

Повестка дня российско-американского взаимодействия, которая всегда формировалась с очень большим трудом и отличалась особой уязвимостью, впервые за долгие десятилетия оказалась размыта. Вместо диалога по стратегическим и обычным вооружениям, вместо дискуссий по ПРО и попыток сформировать широкомасштабную антитеррористическую коалицию, взамен слаженной координации усилий обеих сторон, направленных на преодоление новых вызовов и угроз, на первом плане оказались борьба санкций и контр-санкций, аресты дипломатической собственности, обвинения России со стороны США во вмешательстве в избирательную кампанию 2016 года, взаимные высылки дипломатов и пр. Мало сказать, что конструктивная и прагматичная повестка дня ушла на задний план и уступила место взаимным упрекам и громким демаршам. Российско-американский диалог на высшем уровне, не выдержав испытания обстоятельствами, под ударами утраченного взаимного доверия гибнет на глазах у всего мира.

Опасно ли это? Думаю, да. И не только для отношений между двумя государствами, которые вступили в новую эпоху, судя по всему, длительного двустороннего асимметричного противоборства, конечный результат которого с точностью просчитать сейчас вряд ли кто возьмется. Это опасно и для остального мира, так стремительно меняющегося под влиянием глобализации, растущих миграционных потоков и неспособности правительств найти эффективные ответы на террористические угрозы.

Внешнеполитическая активность России, формирующийся самостоятельный российский вектор в последнее десятилетие (воспринимаемые, прежде всего в США, да и на Западе в целом, как дерзкий вызов и провокация, как ревизия уже сложившегося мирового порядка) сами по себе превратились в существенный фактор международных отношений, влияющий на их ускорившуюся динамику. Инициативы России по формированию новых интеграционных объединений, стремление (порой кажется, слишком запоздалое) удержать постсоветское пространство в орбите своего влияния, использование энергетического фактора как мощного инструмента геополитики, решительные действия, предпринятые во время украинского кризиса, и другие проявления самостоятельного российского внешнеполитического поведения не могли не остаться без ответа.

Но зададимся вопросом: может ли подобная активность России существенно поменять мировой расклад в обозримом будущем, потеснить США с занимаемых ими позиций, вызвать к жизни новых игроков мировой политики и привести в движение новые, доселе спящие силы? Вопрос непростой.

До недавнего времени геополитические сдвиги происходили, как правило, после войн европейского или мирового масштаба либо в результате распада империй или крупных государств (например, СССР). Они всегда сопровождались утратами и приобретениями: переделом территорий и аннексиями, формированием новых сфер влияния и новыми миграционными потоками, пересмотром государственных границ и обретением новых позиций.

Современные геополитические сдвиги обусловлены многими факторами, но во многом, на мой взгляд, объясняются прежде всего наследием холодной войны и стремлением современной России как правопреемницы исчезнувшей супердержавы, сбросив груз упущенных возможностей и собственных внешнеполитических просчетов, преодолевая комплекс побежденного, проводя независимую политику, «вернуть себе былое величие». Пересмотр прежнего внешнеполитического курса – всегда задача не из легких, тем более когда он сопровождается ревизией, казалось бы, обретшего свои контуры и в чем-то уже сложившегося миропорядка эпохи 1990‑х гг., миропорядка, созданного скорее по лекалам Запада, нежели в соответствии с интересами России.

Российский фактор

Болезненная реакция США на вызов, брошенный Владимиром Путиным, конечно же, не была неожиданной, хотя вряд ли прогнозировалась в деталях. Экономические санкции, ставшие главным оружием давления на Россию, превратились в инструмент ее долговременного сдерживания, инструмент, отныне ставший фокусом антироссийской внешней политики Вашингтона.

Сегодня сформировалась далеко не самая благоприятная атмосфера для пересмотра общей канвы российско-американского взаимодействия в выгодном для России направлении, к которому стремится высшее российское руководство. Растущая русофобия в самих США, транслируемый по государственным информационным каналам антиамериканизм в России, война экономических и иных санкций, воинственная риторика с обеих сторон – все это имеет так мало общего с серьезными намерениями изменить сам фон, на котором развивается российско-американский конфликт, уже превратившийся в длительный процесс, затянувший оба государства в воронку геополитического и иного противостояния на десятилетия.

Трамп в осаде

Явно не благоприятствует нормализации российско-американского взаимодействия и обстановка внутри самих США. Прошли выборы. Но нападки на Трампа продолжаются. Недовольство, исходящее от либеральной Америки, провоцирует любое действие нового президента, который взялся быстро и радикально решать любые проблемы.

Незнание особенностей этой страны, отторжение ее национальной философии, неверная интерпретация так называемой «американской исключительности», непонимание того, как устроен и на каких принципах работает механизм государственной власти США, нежелание принимать в расчет сложившиеся почти за 250 лет истории константы их внешнеполитического поведения (мессианизм, идеализация американской модели системы государственного управления, универсализм американских ценностей и т. п.) лишь отдаляют реальное восприятие государства, страны и ее народа. Этому способствует и общий негативный фон преподнесения американского материала в российских СМИ (особенно в заполонивших телеэкран разно-образных политических шоу, претендующих на интеллектуальные), что в долгосрочной перспективе может сыграть совсем не ту роль, которая им предназначена.

В сложившейся парадоксальной ситуации кризис в отношениях наверху (между политическими элитами двух государств) может и должен быть нивелирован развитием и укреплением контактов на других, более низких уровнях: между городами и населенными пунктами, между бизнесменами и фермерами, между культурными и научными объединениями, между театрами и музеями, артистами и художниками, писателями и композиторами, между студентами и школьниками, между американским и российским обществами, наконец, между простыми людьми, не сломившимися под ударами информационных войн.

Конечно, активизация двусторонних контактов на таких уровнях не компенсирует дефицита отношений и возможных договоренностей между лидерами и представителями политических элит двух государств. Но именно эти связи позволят удержать российско-американский корабль на плаву в условиях даже самого серьезного надвигающегося шторма.

Удачным примером подобных сдвигов в российско-американском взаимодействии стали недавние инициативы МИД РФ, выступившего в этом году зачинателем целой серии регулярных научных, культурных и иных мероприятий, конференций, круглых столов, направленных на сохранение российского культурного и исторического наследия на территории США. Первая из них – «Диалог Форт-Росс» – проходила в мае этого года в Пскове–Изборске. Вынесенные на подобные площадки дискуссии позволяют понять проблемы и при сохранении критического восприятия друг друга способствовать необходимому диалогу и восстановлению утраченного взаимного доверия.

В нынешних же условиях трудно рассчитывать на полноценный диалог между двумя странами. Слишком неординарная ситуация сложилась в самих Соединенных Штатах после избрания Трампа. Слишком быстро «русский вопрос» стал неотъемлемой частью внутриполитических дискуссий, которые носят откровенно антироссийский характер и целят по иронии судьбы в собственного президента.

Пример США и феномен Трампа – урок для многих. Могущество современного государства и успех его граждан зависят не только от обладания новыми видами вооружений и способности силой решать стратегические задачи. Хотя этот фактор, без сомнения, остается важным и сегодня. Влияние страны на остальной мир зависит прежде всего от состояния самого общества и от способности власти менять его, от состояния экономики и культуры, от качества науки и образования, от уровня развития системы здравоохранения, от той роли, которую играет государственная бюрократия, призванная решать проблемы граждан, способствовать созданию новых рабочих мест и т. п. Это и формирует привлекательный образ страны в мире, препятствуя оттоку населения из нее, превращая бывших врагов в друзей, притягивая новых союзников и партнеров.

Что же касается будущего российско-американских отношений, то оно меньше всего станет определяться Трампом. Слишком ослаблен институт президентской власти в нынешних США. В значительной степени эти отношения будут и впредь задаваться константами уже сложившегося внешнеполитического поведения двух стран и характером геополитического соперничества между ними в различных регионах мира, особо чувствительным из которых является приоритетное для России постсоветское пространство и прилегающие к нему территории. Отбросив всякие иллюзии, необходимо осознать, что российско-американское взаимодействие, скорее всего, станет эволюционировать в условиях долговременной асимметричной конфронтации и политики сдерживания России, принятой на вооружение Соединенными Штатами.

Но даже такая, казалось бы, малообнадеживающая перспектива не перечеркивает возможности взаимовыгодного диалога в решении больших и малых конкретных проблем (Сирия, КНДР, Украина), поиска разумного компромисса, использования традиционных инструментов тонкой дипломатии, что в прошлом не раз приводило к снижению конфронтационного фона.

2017 год, по всей видимости, останется в истории как год рецидива новой холодной войны. Под занавес года Дональд Трамп представил новую Стратегию национальной безопасности США, в которой Россия и Китай прямо названы угрозами Америке. Вашингтонскими стратегами поставлена цель достичь энергетического доминирования в мире. Принято решение о поставках американского оружия Украине и Грузии. Тем временем, в экспертных кругах США наалось публичное обсуждение готовности Америки к войне «на два фронта» с Россией и Китаем. Корреспондент «Евразия.Эксперт» подвел итоги года в беседе с Директором Центра военно-политического анализа Гудзонского института в Вашингтоне Ричардом Вайцем.

- Господин Вайц, какие бы Вы выделили основные изменения в новой Стратегии национальной безопасности США?

Стратегия содержит элементы преемственности с предыдущими редакциями [документа]. Как и раньше, присутствует заявка США на глобальное лидерство с использованием всех элементов своей мощи, не только военных. Кроме того, в документе сделан неожиданный, учитывая заявления Трампа во время президентской кампании, акцент на важности союзников и международных институтов, таких как ООН.

Есть и ряд аспектов, которых не было в предыдущих редакциях Стратегии национальной безопасности. Во-первых, стратегия выдержана в темных, даже мрачных тонах по сравнению с предыдущими версиями. Отмечается множество угроз США и множество различных типов вызовов.

Вместо обсуждения изменения климата в стратегии речь идет о доминировании США в энергетике. Новое – это и восприятие Китая как как более серьезной угрозы, чем в предыдущих документах.

- В документе утверждается, что Китай и Россия бросают вызов американскому влиянию, ценностям и богатству, а также посягают на безопасность и благополучие Америки. Усиление конфронтации между США, с одной стороны, и Россией с Китаем – с другой теперь неизбежно?

В стратегии стало больше неопределенности, связанной с глобализацией, которая воспринимается в негативном свете. Так, в тексте отмечается нелегальная иммиграция как потенциальный риск для безопасности. Стратегия фокусируется на китайском и российском влиянии в мире, даже в Латинской Америке. В отношении России это не ново по сравнению с другими документами, вышедшими в США после 2014 г. В новой стратегии не говорится, что Россия – более серьезный оппонент, нежели Китай.

- Кстати, в Китае подвергли критике новую Стратегию национальной безопасности США, заявив, что Белый дом возрождает атмосферу и образ мышления времен холодной войны…

Китайцев насторожила новая стратегия, поскольку произошел возврат к языку предвыборной гонки Трампа. Тогда он выступал с негативными заявлениями о китайском агрессивном экономическом поведении, манипуляции его валютным курсом, кибер-воровсте интеллектуальной собственности США и т.д.

Трамп во многом отбросил эту риторику после выборов. Когда китайский и американский лидеры встретились во Флориде в марте , они договорились о сотрудничестве по северокорейскому кризису.

Но в новой стратегии Китай воспринимается негативно. Тому есть ряд причин [которые приводятся в документе]: враждебное воздействие Китая на национальную безопасность США, американские ценности, экономическая агрессия, враждебное влияния на Южную Азию, воровство американской интеллектуальной собственности. Вполне понятно, почему китайское правительство недовольно этим документом.

- Недавно был опубликован доклад известного американского «мозгового центра» RAND Corporation. Авторы утверждают, что США могут проиграть войну против объединившихся России и Китая. Состояние вооруженных сил США оценивается как неудовлетворительное. Как вы объясняете такие оценки?

Неудовлетворительная оценка зависит от того, какая ставится задача. Способность американской армии победить Северную Корею или Иран или одолеть террористов в Сирии и Ираке явно удовлетворительная.

Могут ли США победить объединенные силы России и Китая? Исход будет удовлетворительным только если США быстро нанесут поражение обеим странам без больших потерь. Но очевидно, что это невозможно.

США не смогут оккупировать территории обеих стран и не смогут перехватить все ракеты, направленные на цели в США. Это нанесет неприемлемый ущерб США. Поэтому США не могут «удовлетворительно выиграть» полномасштабную войну против России и Китая одновременно. К счастью, новая Стратегия национальной безопасности не ставит задачи воевать против Китая или России.

- Какие изменения могут произойти во внешней политике США в отношении России в 2018 г.? Стоит ли ожидать нормализации отношений двух стран?

Думаю, мы все разочарованы тем, что произошло в 2017 г. Полноценная нормализация отношений не ожидалась, но немногие догадывались, что российско-американские отношения станут столь плохими после избрания Трампа. Полагаю, обе стороны согласятся с утверждением, что отношения между Москвой и Вашингтоном сейчас в самом плохом состоянии с момента окончания холодной войны.

Решение США снабжать вооружениями украинскую армию, вероятно, окажет негативный эффект на американо-российские отношения. Оно может привести к обострению военных действий на Украине в ближайшем будущем, даже если в долгосрочном плане это приведет к разрешению украинского конфликта.

Несмотря на ограниченный выводов российских сил из Сирии, возможности по кооперации в Афганистане и в войне против ИГИЛ (запрещенная организация – прим. «ЕЭ»), мало кто ожидает, что полная нормализация отношения произойдет в обозримом будущем.

- Какую в таком случае США будет проводить политику на постсоветском пространстве?

На сегодняшний день ни Центральная Азия, ни Южный Кавказ не рассматриваются администрацией Трампа как приоритет. Администрация Обамы также не была серьезно вовлечена в регион.

Действительно, администрация Трампа недавно решила поставить некоторые виды вооружений Грузии и заинтересована в процессе реформ в Узбекистане. В Казахстане есть важные американские бизнес-интересы.

Вместе с тем, США не предпринимали крупных усилий по разрешению Нагорно-Карабахского конфликта.

Дипломатические усилия США в постсоветских республиках фокусируются на украинском конфликте и России. Это не значит, что интерес США не может усилиться к другим регионам. Это будет зависеть от внешних факторов, например, возобновления военных действий. Это также относится и к другим бывшим советским республикам, таким как Молдавия или Беларусь. Обострение ситуации, изменения на правительственном уровне и другие региональные факторы могут привести к тому, что внимание США к этим странам возрастет.

Вступление

При попытках осмыслить гражданскую войну в Сирии главная проблема заключается в том, что аналитики склонны воспринимать мир таким, каким он когда-то был, а не таким, какой он есть сегодня. Глядя на карту Сирии, возникает искушение верить в то, что единство страны может быть восстановлено - нужно только найти решение по урегулированию кризиса в ходе дипломатических переговоров в Астане или Стамбуле. Не менее соблазнительна идея о том, что действия США и России в Сирии являются продолжением холодной войны, а каждый их шаг - очередной «конфликт с нулевой суммой» в борьбе за влияние. Однако такие рамки устарели и неприменимы для анализа текущей ситуации в Сирии или ее будущего.

Гражданская война в Сирии продолжается уже шесть лет, и она будет продолжаться еще многие годы. Изнутри страна представляет собой эклектическую смесь многочисленных группировок и групп интересов. Наиболее сильными среди них являются остатки баасистского режима Асада. Различные суннитские группировки боевиков продолжают удерживать отдельные территории в основном к югу от Дамаска на границе с Иорданией. Постоянно меняющие свои названия группировки джихадистов и их сподвижников контролируют зоны, которые могут существенно варьироваться по размеру. Воспользовавшись воцарившимся в стране хаосом, сирийские курды смогли сформировать хрупкое квазигосударство, будущее которого, в лучшем случае, неопределенно. На данный момент оптимальной для Сирии моделью представляется Ливан, только в большем по размеру масштабе. В худшем случае страну ждет тридцать лет непрекращающейся войны, которая по своим разрушительным последствиям намного превзойдет Балканские войны 1990-х годов.

Гражданская война в Сирии была изначально внутренним конфликтом, обособленным от кризисов в других странах региона. Однако впоследствии война в Сирии и гражданская война в Ираке, которая не прекращалась со времен злосчастного вторжения США в 2003 году, стали частями одного конфликта. Это слияние произошло в результате деятельности так называемого «Исламского государства» (ИГИЛ), которое стерло и без того условную границу между Сирией и Ираком. Населенные суннитами районы Ирака граничат с аналогичными районами Сирии, которые вместе образуют огромную территорию, через которую бойцы ИГИЛ и другие радикальные суннитские боевики могли перемещаться с достаточной легкостью. Сегодня гражданская война в Сирии неотделима от гражданской войны в Ираке, и наоборот.

Однако война в Сирии вышла далеко за пределы страны и во многих других отношениях. Этот конфликт приобрел столь внушительные масштабы, что теперь уже вряд ли кто-нибудь может надеяться на восстановление прежней геополитической архитектуры Ближнего Востока. Эта война будет идти, а в некоторых случаях уже идет, как минимум на пяти фронтах.

Первый фронт представляет собой столкновение между сторонниками светских режимов и исламистами. Одни выступают за светское государство, тогда как другие считают, что ислам является единственным возможным ответом на провал арабского национализма и способом обеспечить региональную стабильность за счет решения проблем постколониального периода, в частности, проблемы произвольно начерченных в ХХ веке границ между государствами. В этой борьбе сторонники светского образа правления проигрывают, что не может не сказываться на других светских режимах региона.

Второй фронт - это борьба между преимущественно суннитскими религиозными группировками, в числе которых как движение «Братьев-мусульман», которое больше напоминает политическую партию, так и религиозно-тоталитаристское «Исламское государство». Раскол между «Аль-Каидой» и ИГИЛ стал одним из проявлений этого конфликта.

На третьем фронте происходит межконфессиональный конфликт между суннитами и шиитами. Главным полем боя на этом фронте стал Ирак, однако, это противостояние не ограничивается территорией этой страны, особенно по мере ослабления остальных суннитских арабских стран и укрепления шиитского меньшинства, поддерживаемого Ираном и ободренного происходящими в регионе событиями.

Столкновения на четвертом фронте идут между Ираном и Турцией - двумя региональными державами, переживающими подъем. На фоне междоусобной войны, раздирающей арабский мир, Иран и Турция будут действовать исключительно в своих интересах, поддерживая те или иные стороны. Возникновение прямого конфликта между этими двумя странами маловероятно, однако, борьба между поддерживаемыми ими силами уже идет в Ираке и Сирии. Саудовская Аравия и страны Персидского залива продолжат свои попытки включиться в это весьма значительное противостояние, но основы могущества Саудовской Аравии начинают размываться. Ослабление Саудовской Аравии может к концу следующего десятилетия стать угрозой для монархии.

Пятый фронт - это самый высокий уровень, которого в конечном итоге достигают все конфликты на Ближнем Востоке. На протяжении более двух столетий страны Ближнего Востока были пешками на шахматной доске великих держав. Перечень внешних сил, которые открыто принимают участие в военных действиях в Сирии и Ираке, поражает: США, Россия, Австралия, Бельгия, Канада, Дания, Франция, Голландия и Великобритания. Если учесть страны, которые действуют там неофициально, то список будет еще длиннее. США гордятся, что в созданную ими коалицию для борьбы с ИГИЛ входят 68 стран, в то время как Россия также возглавила свою собственную дипломатическую коалицию, чтобы продемонстрировать свое влияние на Ближнем Востоке.

В данном исследовании будут проанализированы все эти пять фронтов с акцентом на два ключевых аспекта этого куда более крупномасштабного конфликта. Первый аспект - сама гражданская война в Сирии, в отношении которой ставится цель дать прогноз развития конфликта в течение следующих десяти лет. Для этого, очевидно, понадобится рассмотреть вопрос о будущем ИГИЛ в Сирии и Ираке, поскольку будущее Сирии невозможно понять без понимания будущего этих игроков. Анализ этих вопросов позволяет прийти к выводу, что Сирия как страна более не существует, а уничтожение ИГИЛ является невыполнимой целью. В такой ситуации оптимальным курсом представляется сдерживание.

Второй аспект - это российско-американские отношения в свете сделанного в отношении Сирии прогноза. Изучение этого вопроса подразумевает анализ баланса сил в регионе, а также множественных векторов развития региональных войн. Рассмотрение такой проблематики дает основание сделать вывод, что, в отличие от таких регионов как Восточная Европа и Кавказ, где США и Россия преследуют диаметрально противоположные цели, у них есть определенные общие интересы на Ближнем Востоке. При этом сейчас Ближний Восток для обеих стран не представляет такого значения, как в годы холодной войны, хотя ведущие обозреватели и даже политики как в России, так и в США, нередко упускают это из виду. Препятствия для налаживания российско-американского сотрудничества на Ближнем Востоке в гораздо большей степени обусловлены инерцией двусторонних отношений и отсутствием доверия, нежели столкновением стратегических интересов.

Это не означает, что России и США удастся оптимальным образом скоординировать свои интересы или что это может привести к разрядке в российско-американских отношениях. В целом, однако, в течение следующих 10 лет у России и США на Ближнем Востоке будет больше общих интересов, чем противоречий.

Путями неизведанными

В Сирии с разной степенью активности и эффективности действует целый ряд стран, однако крупнейшими среди внешних вовлеченных игроков являются Соединенные Штаты и Россия. Анализ предпринятых ими шагов на ранних стадиях конфликта проливает свет на его значение для каждого из них.

Соединенные Штаты

Вмешательство США в сирийский конфликт берет начало 11 сентября 2001 года. Организованные «Аль-Каидой» теракты привели к результатам, на которые Усама бен Ладен рассчитывал. Они повергли США в состояние исступления, что привело к развязыванию ими двух войн в мусульманском мире. Первой жертвой стал Афганистан, известный России не понаслышке. К этому времени радикальная исламистская идеология развивалась в арабском мире в течение уже нескольких десятилетий. Ведь сам бен Ладен был выходцем из саудовского клана, который поддерживал династию Аль Сауд. США были не готовы к борьбе с «Аль-Каидой» и другими группировками такого рода. Разведданных по региону явно не хватало, в связи с чем США были вынуждены опираться на таких партнеров, как Саудовская Аравия, которая в первую очередь и была причастна к развитию радикальной исламистской идеологии.

Оглядываясь назад, легко утверждать, что во вторжении США в Ирак в 2003 году не было необходимости, но в тот момент сложилась опасная комбинация трех факторов: отсутствие надежной информации, вероятность создания режимом Саддама Хуссейна оружия массового уничтожения и опасения, что такое оружие может оказаться в руках групп наподобие «Аль-Каиды». Для борьбы с «Аль-Каидой» США требовалось активизировать сотрудничество с такими странами, как Саудовская Аравия. Свержение Хусейна было призвано показать этим странам серьезность намерений США. Однако проблема со вторжением в Ирак заключалась в невыполнимости стратегических целей, поставленных администрацией Джорджа Буша-мл. США ввели свои войска в Ирак ввиду стратегической необходимости, но администрация Буша спутала карты, объяснив свои действия двумя целями: борьбой с терроризмом и насаждением либеральной демократии в Багдаде.

Проблема с первой целью заключалась в том, что терроризм является тактикой, направленной на устрашение или провокацию противника - невозможно бороться с тактикой. Относительно насаждения либеральной демократии в Ираке, проблема носила двойственный характер. Во-первых, Ирак как государство являлся продуктом ХХ века, созданным путем объединения трех противостоящих друг другу групп: курдов, арабов-суннитов и арабов-шиитов. И эти группы также негомогенны: среди иракских курдов с 1994 по 1997 год шла своя собственная гражданская война. Во-вторых, США решили, что демократическая идея может сработать в Ираке.

Увлечение распространением демократии отражало настрой неоконсерваторов после окончания холодной войны. С 1991 года Запад оказался охвачен беспочвенным оптимизмом, считая, что близок предсказанный Фрэнсисом Фукуямой «конец истории» и мир скоро превратится в либерально-демократический рай. Ни Балканские войны, ни геноцид в Руанде, ни даже теракты 11 сентября 2001 года не поколебали в США это убеждение. В результате в администрации Буша сочли, что в интересах США не только устранить угрозу радикального исламизма, но и способствовать распространению демократии в Ираке. США занялись созданием системы государственного управления в Ираке, которая совершенно не подходила для управления такой разобщенной и ослабленной изнутри страной. Возможно, единственной системой управления, которая подходила бы Ираку, был авторитарный режим такого сильного лидера как Саддам Хусейн. В любом случае, та система, которую попытались навязать США, не помогла решить проблему, а только усугубила ее.

Свержение режима Хусейна в Ираке привело к образованию вакуума власти, что стало благоприятной почвой для развития идеологии «Аль-Каиды». Исламисты-сунниты взбунтовались против сил США после провала политической реконструкции, что привело к появлению «Аль-Каиды» в Ираке, которая в конечном итоге стала «Исламским государством».

Хотя это и способствовало развитию «Аль-Каиды», изначально бен Ладен преследовал другие цели. Он надеялся, что теракт 11 сентября 2001 года и реакция США обернутся волной народных революций по всему арабскому миру, направленных на свержение диктаторов, некоторые из которых были обязаны своим положением либо Советскому Союзу, либо Соединенным Штатам. Эти революции, в конце концов, произошли, но только через несколько лет, и произошли совсем не так, как рассчитывало руководство «Аль-Каиды».

В 2010 году торговец овощами в Тунисе совершил акт самосожжения в знак протеста против жесткого обращения со стороны женщины-полицейского. Это стало отправной точкой для серии протестных выступлений и революций по всему арабскому миру. Руководство «Аль-Каиды» ошиблось с выбором способа разжигания беспорядков в арабском мире, но была права, считая, что арабы по всему Ближнему Востоку не могут больше терпеть свои власти и страдают от нехватки экономических возможностей и совершенной утраты веры в доминирующие светские, националистические диктаторские режимы. Американский журнал Foreign Policy назвал народные выступления в арабских странах в 2011 году «арабской весной», однако, произошедшие восстания имели мало общего с «Пражской весной» 1968 года, по аналогии с которой они и были названы.

Запад и, в частности, США, приняли этот всплеск демократических движений на Ближнем Востоке за нечто подобное антисоветским выступлениям в Восточной Европе, что привело к попытке действовать в духе времени. Хотя среди протестующих в арабском мире были умеренные и либералы, происходящее нельзя было считать возрождением либеральных государств-наций, жаждущих политических свобод. Наиболее политически организованной группой оказались исламисты, и они воспользовались протестным движением для запуска «исламского пробуждения». Ислам остается единственной политической силой, способной объединить арабский мир. В 2011 году исламисты восстали против системы, которая на протяжении десятилетий пыталась вытеснить ислам из общественного пространства в сферу частной жизни. Но к тому времени, когда США осознали, что происходит, было уже слишком поздно. Все умеренные группировки, которые США могли поддержать, уже оказались на обочине процесса. Даже если бы США осознали это раньше, ничего сделать все равно бы не удалось.

После начала военных действий в Сирии США оказали некоторую поддержку Свободной сирийской армии, но к 2013 году стало ясно, что в стране не было реальной оппозиции режиму Асада, которую США следовало бы поддерживать. США начали жесткую риторику по отношению к режиму Асада, которая к августу 2013 года достигла пика: дошло до угрозы начать бомбардировки его вооруженных сил из-за применения этими силами химического оружия. К этому времени ИГИЛ завладело Раккой и вело наступление как в Сирии, так и в Ираке. США пришли к выводу, что падение режима Асада привело бы к еще большему хаосу и дельнейшему укреплению ИГИЛ. В июне 2014 года боевики ИГИЛ вторглись в Мосул и всего за 10 дней овладели городом. Несколько месяцев спустя администрация Обамы фактически объявила войну ИГИЛ и начала прямые военные действия против группировки в Сирии и Ираке.

Вмешательство в конфликт США не остановило укрепления ИГИЛ. К 2015 году американские политики реально опасались успешной атаки ИГИЛ на Дамаск. США не могли себе позволить поддержать режим Асада, но и не были готовы использовать наземные войска для борьбы против ИГИЛ. Ситуация казалась плачевной.

Россия

Сложно устоять перед соблазном объяснить действия России в Сирии связями СССР с режимом Асада. В действительности Советский Союз поддерживал хорошие отношения со многими светскими национальными арабскими государствами левого уклона. В случае с Сирией речь шла в первую очередь об отношениях с отцом Башара, Хафезом Асадом. Однако причины, подтолкнувшие Россию к действиям в Сирии, не проистекают исключительно из существовавшего некоего «железобетонного» альянса с Сирией или из стратегической выгоды наличия российской базы ВМС в сирийском порту Тартус (доступ к которой в любой момент может перекрыть Турция). На самом деле причины вовлечения России в сирийский конфликт восходят своими корнями к Оранжевой революции на Украине 2004 года.

Владимир Путин пришел к власти именно потому, что его предшественник на посту президента, Борис Ельцин, оказался не способен отстаивать интересы России перед лицом Запада. Ввиду этого фактора, а также учитывая катастрофическую экономическую ситуацию в стране, Путин стремился восстановить могущество России и дать ей возможность отстаивать свои приоритеты в области безопасности. Одним из ключевых приоритетов был контроль над Украиной. Во все периоды истории страны, от царских времен до Советского Союза, Россия всегда нуждалась в буферной зоне в Восточной Европе, которая бы отделяла саму Россию от других европейских держав. Будучи вторым по величине государством Европы после России, Украина была призвана сыграть в этом отношении ключевую роль.

В ноябре 2004 года на Украине прошли президентские выборы. Двумя основными кандидатами на пост президента Украины стали действующий тогда премьер-министр Виктор Янукович, выступавший с пророссийских позиций, и кандидат от оппозиции Виктор Ющенко. Победителем был объявлен Янукович, однако этот результат спровоцировал протестные выступления по всей Украине, и самое крупное из них произошло в Киеве. Оппозиция утверждала о допущенных в ходе выборов нарушениях и требовала повторного голосования, которое состоялось в декабре по решению Верховного суда Украины. Янукович выборы проиграл, и политическая ситуация в Киеве вышла из-под контроля России. Возможность перехода

Украины на прозападные позиции стала реальностью. Тогда Путин обвинил ЦРУ и другие западные разведслужбы в организации протестов, которые привели к поражению Януковича. Россия не могла не усмотреть в этой ситуации покушения США на свою национальную безопасность и готовила планы по изменению результатов Оранжевой революции, что открыло новый период недоверия в российско-американских отношениях.

На последующих президентских выборах 2010 года победу одержал уже Янукович. В прошедшие с Оранжевой революции годы Россия наращивала свою военную мощь, укрепляла свое экономическое влияние и развивала силы и средства разведки на Украине, особенно в восточных регионах страны, население которых в своей массе продолжало поддерживать Россию и Януковича. Все шло хорошо до ноября 2013 года, когда Янукович отказался подписывать соглашение об ассоциации с Европейским союзом, вместо этого взяв у России кредит на несколько миллиардов долларов. И снова возникли протестные выступления, которые стали стремительно разрастаться и в итоге вошли в историю под названием «Евромайдан».

В течение целых десяти лет после Оранжевой революции Россия стремилась, но так и не смогла оттеснить от власти оппозицию, которая пользовалась поддержкой и одобрением Запада. В феврале 2014 года Янукович в нарушение конституции был отстранен от должности и бежал в Россию. В Киеве к власти пришло прозападное правительство, в очередной раз угрожавшее вывести Украину из сферы влияния России. В ответ Россия присоединила Крым и стала помогать пророссийским сепаратистам в двух восточных областях Украины. Однако большего за десять лет работы России достичь не удалось. Незначительные столкновения на востоке Украины продолжаются до сих пор.

Это было не единственным ударом для российских властей. По состоянию на 20 июня 2014 года средняя цена барреля нефти за неделю составляла 107,26 долларов. Однако к январю 2015 года нефть подешевела почти в два раза притом, что в бюджет на период с 2015 по 2017 год была заложена цена нефти в почти 100 долларов за баррель. Тогда российский министр финансов говорил, что Россия справится и при 82 долларах за баррель, и что цена, скорее всего, останется в диапазоне от 80 до 90 долларов. Однако такие прогнозы оказались излишне оптимистичными. Цены на нефть продолжили падать, и восстановились до уровня 50 долларов лишь несколько месяцев назад после наделавшей много шума сделки ОПЕК о сокращении добычи со странами, не входящими в нефтяной картель, включая Россию. Хотя сокращение добычи и не способно долго поддерживать цены на текущем уровне, оно все-таки было необходимо, чтобы удержать их от дальнейшего падения.

В итоге Путин оказался в той же тяжелой ситуации, в которой до него был Ельцин. Россия не справилась с ситуацией на Украине и не смогла помешать вмешательству Запада в ее сферу влияния или предпринять в этой связи что-нибудь существенное. Преимущества, полученные после войны в Грузии 2008 года, сошли на нет. Российская экономика снова оказалась в плачевном состоянии из-за чрезмерной зависимости от цен на нефть. При дешевой нефти Кремль оказался не в состоянии сохранить на высоком уровне государственные расходы, необходимые для поддержания стабильности на всем протяжении российской территории.

И тут подвернулась Сирия. Россия включилась в сирийский конфликт в сентябре 2015 года, что было продиктовано тремя основными целями. Первая из них связана с внутриполитической повесткой. Путину нужно было показать российскому народу, что при его правлении Россия не растратила свою мощь. Во-вторых, нужно было послать сигнал международному сообществу, доказав Соединенным Штатам, что Россия остается сильной державой и готова включаться в конфликты, в которые США уже вовлечены. Режим Асада в Сирии был традиционным союзником Советского Союза, тогда как западные страны относились к режиму Асада с презрением, а различные группировки боевиков и оппозиции, включая ИГИЛ, стремились его свергнуть. Однако выступавшие против режима Асада группировки были достаточно небольшими, так что даже введение ограниченного контингента вооруженных сил России было достаточно, чтобы стабилизировать ситуацию. Россия развернула в Сирии авиационную группу из 70 единиц и около 5 000 персонала обеспечения для защиты и обслуживания авиатехники. Несмотря на достаточно скромные размеры группы, этого оказалось достаточно, чтобы стабилизировать положение режима Асада и позволить ему перейти в контрнаступление против своих врагов.

Однако наибольшее значение имела третья цель. В своем противостоянии с режимом Асада Соединенные Штаты загнали себя в угол. Потраченные на подготовку боевиков-повстанцев сотни миллионов долларов канули в бездну, не дав никакого эффекта. Решив сотрудничать с курдами Сирии, США поставили под угрозу свои отношения с Турцией. А тем временем ИГИЛ укрепляло свои позиции на значительной части территории Сирии и Ирака. Наибольшими возможностями для борьбы с терроризмом обладал режим Асада, и поддержать нужно было его, но, учитывая действия режима на ранних стадиях конфликта, Вашингтон просто не мог пойти на это. США требовалась помощь, и Россия была готова ее оказать, но в обмен на что-то.

Россия выполнила грязную работу за Соединенные Штаты. Москва предотвратила падение режима Асада, укрепив его в борьбе против ИГИЛ. На Западе очень много писали о том, что Россия в первую очередь ведет борьбу против сирийских повстанцев, однако российские силы наносили удары по объектам ИГИЛ и, что еще более важно, открыли новый фронт, на котором пришлось сражаться боевикам ИГИЛ. Без участия России и укрепления режима Асада действовавшие при поддержке США силы не смогли бы освободить те территории, которые были отвоеваны у ИГИЛ за последний год.

Однако Кремлю достичь ожидаемого результата не удалось. Этот маневр не стал рычагом давления на США с целью добиться от Запада уступок по Украине. В то же время гражданская война на Украине де-факто перешла в фазу замороженного конфликта, и США не стали идти на крайности в этом вопросе. На данный момент это устраивает Россию. Учитывая возросший престиж России в результате сирийской кампании и стабильно высокую популярность Путина внутри России (по данным опроса Pew Research Center, в июне 2017 года 87% населения России были довольны деятельностью Путина), Москва считает операцию в целом успешной.

Будущее Сирии

Считается, что и США, и Россия исходят из того, что после завершения боевых действий единство Сирии может быть восстановлено. Однако это скорее риторический оборот, чем реально возможный исход. Главная проблема заключается в том, что эта идея основана на возможности прекращения боевых действий. В краткосрочной перспективе обе стороны преследуют одни и те же цели: необходимо победить ИГИЛ и «Аль-Каиду» и только затем выстраивать новую политическую систему. Однако Россия также стремится уничтожить другие группировки боевиков, выступающие против режима Асада, продолжая считать его легитимным главой страны. В свою очередь США хотят сформировать новую политическую систему, создав демократическое государство, в котором Асаду нет места. Вне зависимости от того, осознают ли это обе стороны, но в обоих случаях речь идет скорее о фантазиях, чем о политике. Сирия как страна разрушена, и никакие дипломатические маневры или бомбежки не смогут снова собрать ее воедино.

Объясняется это достаточно просто. Арабы-сунниты представляют собой крупнейшую группу населения в стране, а их главными политическими силами являются ИГИЛ, «Аль-Каида» и Свободная сирийская армия (не считая большого числа суннитов, которые до сих пор поддерживают режим Асада). США и Россия не согласятся на существование политической системы, созданной на основе участия представителей ИГИЛ и «Аль-Каиды», а Свободная сирийская армия слишком слаба, чтобы победить радикальных исламистов или режим Асада.

Из-за боевых действий и миграции демографический состав населения оценить сейчас невозможно. До войны примерно 68% населения Сирии составляли сунниты. Из них на курдов приходилось 10%, а остальные были арабами. Еще 11% населения составляли алавиты. Можно с большой долей уверенности утверждать, что страна все еще делится на три группы: алавитов, сирийских курдов и арабов- суннитов. Алавиты лояльны Асаду, сирийские курды лояльны Отрядам народной самообороны, тогда как одни арабы поддерживают исламистов, другие - Асада, и все борются за власть.

Режим Асада, алавиты и другие меньшинства, которых защищает режим, никогда не согласятся на переход к демократическому образу правления в Сирии, потому что это может привести к власти арабов-суннитов и повлечь за собой гонения на сторонников Асада. То же касается и сирийских курдов, которые, хотя и образуют малочисленное и самое молодое курдское население в сравнении с другими странами региона, фактически образовали свое собственное государство и продолжают отвоевывать для себя как можно больше территорий, чтобы хоть как-то укрепить свои стратегически уязвимые позиции на границе с Турцией. Даже если бы удалось прийти к соглашению, которое бы поддержали все стороны, система оказалась бы несостоятельной, как это было в случае с созданной США политической системой в Ираке.

Чтобы понять, что ждет Сирию в будущем, можно обратиться к полезному опыту Ливана. Эта страна гораздо меньше Сирии, а соотношение населяющих его этнических групп перед гражданской войной было более равномерным. Тем не менее в 1975 году там началась гражданская война, которая продлилась 15 лет. Годы после завершения войны также нельзя назвать мирными. Близкая к Ирану «Хезболла» фактическая стала в Ливане «пятой колонной». В политическую жизнь страны также вмешивается Саудовская Аравия, что также ведет к росту политической нестабильности. В результате Ливан представляет собой клубок межконфессиональных разногласий и противоречий, хотя сторонам в целом удается избегать серьезных столкновений. Еще одним показателем сложности ситуации, сложившейся в регионе, стало участие «Хезболлы» в гражданской войне в Сирии на стороне режима Асада, поскольку руководство этой организации опасается, что его свержение могло бы привести к власти в Сирии арабов-суннитов, что стало бы угрозой для ее позиций в Ливане. Сдерживание возможности прихода к власти суннитов - вопрос жизни и смерти для Хезболлы.

Ливан гораздо меньше Сирии и имеет гораздо больший опыт обеспечения внутриполитического сотрудничества. Тем не менее гражданская война продлилась там 15 лет. Есть основания полагать, что гражданская война в Сирии продлится не меньше. Сирия превосходит Ливан в 14 раз по территории и почти в четыре раза по численности населения. Многие части страны с преимущественно суннитским населением расположены в пустыне, концентрируясь в городах по течению Евфрата. Нападать на такие города сложно: необходимо налаживать снабжение на больших расстояниях через пустыню, что создает риск нападения боевиков, использующих партизанскую тактику, в чем особенно преуспело ИГИЛ. Аналогичным образом, основной район проживания алавитов находится в гористой местности близ побережья, что также дает ему надежную защиту. Маловероятно, что эта ситуация может в скором времени измениться.

Наиболее вероятным представляется сценарий, в котором Сирия в конечном счете будет разделена на три основные части. Одна из них будет контролироваться останками режима Асада с сохранением контроля над крупными городами и прибрежными районами, где сконцентрированы алавиты. Вторая часть страны отойдет сирийским курдам. Существует два основных района проживания сирийских курдов: изолированная и небольшая группа курдов живет в кантоне Африн, а значительная часть курдского населения находится на северо-востоке Сирии. Этот район до войны был богат природными ресурсами и сельхозугодьями. Эта местность преимущественно равнинная и может быть легко атакована как силами ИГИЛ, так и Турцией, которая пока воздерживалась от нападений на сирийских курдов, за исключением эпизодических артобстрелов. Будущее сирийских курдов относится к числу вопросов, по которым интересы России и США совпадают, о чем будет сказано ниже.

Третий район будет представлять территорию хаоса, на которой будут господствовать арабы-сунниты. За изменением названий их группировок и идеологий уследить практически невозможно. В любом случае они будут постоянно бороться между собой за господство на этих территориях, а также совершать отчаянные нападения на силы Асада и сирийских курдов. Боевики продолжат свободно пересекать прозрачную границу между Ираком и Сирией, неизбежно создавая угрозы для соседних стран.

Будущее ИГИЛ и «Аль-Каиды»

Подконтрольная арабам-суннитам территория заслуживает особого внимания. Ее будущее неразрывно связано с судьбой джихадистских движений не только в Сирии, но и в регионе в целом. На данный момент наиболее значимыми элементами этих сил являются ИГИЛ и «Аль-Каида», но ситуация будет меняться. Рано или поздно оплоты власти ИГИЛ и «Аль-Каиды» падут, а их бойцы растворятся в гражданском населении до тех пор, пока оттуда не уйдут иностранные силы. Их место может занять другая группа, или они могут восстановить контроль над своими территориями и даже захватить новые земли на юге, что будет очень болезненно воспринято Иорданией и Саудовской Аравией, двумя суннитскими странами, которые до сих пор держались в стороне. Однако долго сохранять такое положение им не удастся.

ИГИЛ

На пике могущества ИГИЛ под непосредственным политическим контролем этой группировки находилась территория примерно в 50 000 км2, что сопоставимо с территорией Хорватии. Учитывая малонаселенную пустыню и другие области, где ИГИЛ может пользоваться относительной свободой действий, при этом не контролируя их напрямую, эта территория охватывает около 250 000 км2, то есть территорию равную по площади Великобритании.

Государственный департамент США с гордостью пишет на своем сайте, что возглавляемая США коалиция отвоевала у ИГИЛ 62% территории в Ираке и 30% территории в Сирии. В условиях войны такая статистика лишена всякого смысла. Важно учитывать не размер контролируемой территории, а ее стратегическое значение. Ведущим борьбу против ИГИЛ в Сирии и Ираке силам пока не удалось отвоевать достаточную территорию, чтобы лишить ИГИЛ возможности действовать.

Ядро подконтрольной ИГИЛ территории составляет узкая полоска земли от Ракки до Дейр-эз-Зора на востоке Сирии. По данным последней переписи населения в Сирии от 2004 года, только в этих двух городах жило около двух миллионов человек. В последние недели эта территория оказалась в серьезной опасности. Силы сирийских курдов атаковали Ракку. Несмотря на диверсионные атаки ИГИЛ, поддерживаемые США отряды Сирийских демократических сил продолжают наступление на город. В то же время поддерживаемая Россией сирийская армия также продвигается вперед. Правительственные войска вошли в провинцию Ракка в начале июня, и, что еще более важно, они перешли в наступление на востоке Сирии, стремясь освободить Дейр-эз-Зор и Меядин.

Все говорит о том, что ИГИЛ намерено оставить Ракку с тем, чтобы укрепить свои позиции в Дейр-эз-Зоре и Меядине. Сирийские демократические силы добились некоторых успехов в Ракке, однако главное шоссе на восток пока ими не контролируется. Вот уже несколько месяцев сообщается об уходе боевиков ИГИЛ из города. Когда конвои ИГИЛ попытались двинуться на запад, им помешала Россия. Складывается впечатление, что союзники США и России сообща пытаются вытеснить ИГИЛ на небольшую территорию на востоке Сирии, чтобы затем атаковать ее.

Все это может свидетельствовать о приближении разгрома ИГИЛ. Однако такое заключение представляется преждевременным. ИГИЛ обладает уникальной способностью избегать крупных военных поражений. Его боевикам нередко приходится отступать, оставляя позиции, которые, по своим расчетам, они не могут отстоять, после чего проводится перегруппировка, и боевики начинают новые атаки там, где враги к ним не готовы. Если оказывается, что ИГИЛ не в состоянии защитить свою территорию от приближающегося противника, бойцы с большой долей вероятности отступят или растворятся в местном гражданском населении и сдадут город без боя. При всем демонстрируемом ИГИЛ религиозном фанатизме, его боевики в военных делах действуют прагматично и не подставляют себя под удар заведомо более сильного соперника. ИГИЛ использует террористов смертников в наступательных целях; самоубийство при обороне не считается более благородным, чем поражение.

Даже если халифат будет физически уничтожен, идеология ИГИЛ сохранится, поскольку регион полон желающими пополнить ряды этой организации. Противостоящие ИГИЛ силы едины в своем стремлении бороться с ним, однако при нарушении территориальной целостности этого образования общих интересов у них не будет. Эти силы снова будут бороться друг с другом, создавая тем самым условия для появления новой вариации ИГИЛ. Рано или поздно войска покинут освобожденную от ИГИЛ территорию для борьбы с «Аль-Каидой», а также другими группировками и силами в Сирии, а это значит, что ИГИЛ нужно просто выждать. ИГИЛ нацелено на долгосрочную перспективу. Его религиозная доктрина поможет убедить своих последователей проявить терпение. Таким образом, ИГИЛ сдаваться не намерено.

«Аль-Каида»

По сравнению с ИГИЛ, «Аль-Каида» не имеет столь сильных позиций в Сирии. Соответственно, «Аль-Каида» не считается по степени исходящей от нее опасности такой же угрозой, как ИГИЛ, в связи с чем ее деятельность нередко не попадает в поле зрения и затмевается ИГИЛ. В Сирии «Аль-Каида» несколько раз сменяла название (последний вариант: «Тахрир аш-Шам»), однако, было бы ошибкой называть все эти организации иначе, нежели «Аль-Каида в Сирии». «Аль-Каида в Сирии» пыталась наладить отношения с другими группами боевиков и даже установила контроль над определенными территориями вблизи Алеппо и Идлиба. У «Аль-Каиды» меньше боевиков, чем у ИГИЛ, но в обоих случаях речь идет об очень умелых бойцах, которые достигли гораздо большего успеха на поле боя, чем любая из групп умеренной сирийской оппозиции.

Однако «Аль-Каида» окружена силами режима Асада. Рано или поздно режим переключит свое внимание на борьбу с этой группировкой. США неоднократно заявляли о своем желании сначала решить проблему ИГИЛ, а затем взяться за «Аль-Каиду», поскольку понимали, что для Асада и России «Аль-Каида» представляет более насущную проблему в силу своего расположения вблизи ключевых опорных пунктов режима. Как только Асад бросит все силы на освобождение от «Аль-Каиды» территорий вокруг Идлиба и его пригородов, боевикам придется отступить и раствориться в местном населении. Операция по восстановлению контроля над этими территориями будет сопровождаться массовыми казнями и чистками среди заподозренных в симпатиях к «Аль-Каиде» или в ее поддержке.

Непобедимый враг

Вполне возможно, что в течение от одного до трех лет действующие в Сирии силы, известные на данный момент под названиями ИГИЛ и «Аль-Каида», утратят контроль над своими территориями. Однако проблема заключается не в том, чтобы победить эти организации и освободить занимаемую ими территорию, поскольку эта задача вполне реализуема при условии наличия достаточного количества вооруженных сил и поддержки извне. Проблема заключается в том, что эти группировки восстановятся и вновь захватят утраченные ими территории, если только эти территории не будут заняты иностранными войсками. Но в мире нет страны, которая была бы заинтересована в том, чтобы вечно удерживать под своим контролем территорию посреди сирийской и иракской пустыни.

Борьба против таких группировок как ИГИЛ и «Аль-Каида» ведется на двух уровнях. Во-первых, на военном уровне. На пути к победе встают проблемы тактического характера, но они вполне преодолимы. А вот второй уровень - это сфера идей. Сейчас совершенно очевидно, что сама радикальная исламистская идеология обладает определенной силой. Вне зависимости от причины - будь то отсутствие экономических возможностей, история колониального гнета или что-либо иное - но эта идеология дала целому поколению людей смысл жизни и стала для них структурирующим началом.

С этой точки зрения, ИГИЛ, «Аль-Каида» и множество других группировок, которые возникли в результате образовавшегося в ходе гражданской войны вакуума власти, непобедимы, поскольку победить идею невозможно. Это - гражданская война между мусульманами на Ближнем Востоке. В Европе на преодоление религиозных войн и формирование стабильной политической системы в эпоху Просвещения ушли десятки, если не сотни лет (но даже эта система в конечном счете стала настолько несбалансированной, что привела в ХХ веке к двум мировым войнам). Нет основания полагать, что войны в мусульманском мире продлятся меньше, как и нет причин утверждать, что США или Россия, или какая-либо другая внешняя сила будет в состоянии одолеть и усмирить эти силы путем правильного набора участников коалиций для борьбы с исламистами.

Лучшее, что можно сделать в этой ситуации - сдерживать эти силы там, где они сейчас находятся. Для США крайне важно предотвратить распространение этих сил на юг - в страны, которые США считают своими ключевыми союзниками. Для России еще важнее избежать распространения таких группировок на Кавказ. В любом случае и США, и Россия заинтересованы в удержании этих религиозных войн, насколько это возможно, в их нынешних границах, т.е. в пустынях Ближнего Востока, чтобы они не проявлялись на улицах Манхэттена или в метро Санкт-Петербурга.

Что касается Сирии, то США и Россия уже взаимодействуют, даже если они действуют в рамках разных коалиций. Достаточным подтверждением этого факта можно считать негласное сотрудничество в ходе наступлений на Ракку и Дейр-эз-Зор. Ни США, ни Россия не хотят видеть распространения радикального исламизма на сферы своего влияния. Ни США, ни Россия не хотят или не имеют достаточных сил для победы над радикальным исламизмом в Сирии и Ираке, и возникающей затем необходимости поддержания порядка на освобожденной территории. Нельзя сказать, что между США и Россией существует полное согласие по вопросу о легитимности режима Асада, однако США не могут позволить себе подталкивать режим Асада к падению, поскольку ему на смену может прийти нечто гораздо более худшее. США продолжат поиск партнеров для удержания ИГИЛ «в клетке», а Россия будет продолжать поддерживать Асада, который со временем сконцентрируется на борьбе с «Аль-Каидой». И хотя Россия и США продолжают сталкиваться лбами в других уголках мира, здесь, на Ближнем Востоке, они будут продолжать спокойно действовать, хотя, возможно, и не вместе, но все-таки руководствуясь схожими целями.

Великодержавная политика

Однако гражданская война не останется только в пределах Сирии. Даже если США и России удастся удерживать радикальных исламистов внутри страны, Сирия уже стала полем боя для сил, которых поддерживают различные ближневосточные страны. В этом отношении Россия и США также преследуют общую цель, хотя время от времени между ними могут возникать и разногласия. Эти усилия могут обернуться провалом в том случае, если обе стороны не смогут оставить в прошлом свое соперничество времен холодной войны.

В годы холодной войны баланс сил на Ближнем Востоке имел большое значение. Тогда на этот регион приходилась более значительная нежели сегодня доля мировой добычи нефти. В те времена баланс сил в любом регионе имел значение. Региональные войны носили не локальный характер, а представляли собой противостояние между США и СССР. Но те времена прошли. Теперь добыча нефти в России достигла уровней советского периода. США стали одним из крупнейших производителей нефти в мире и больше не зависят от ближневосточной нефти. Несмотря на напряженность в российско-американских отношениях в результате Оранжевой революции на Украине 2004 года, в отношениях двух стран сейчас нет конфликта, который был бы сопоставим по своему масштабу с холодной войной.

Россия 2017 года меньше, слабее и менее идеологизирована по сравнению с СССР. Это не означает, что Россия отказалась от статуса великой державы, однако это означает, что такой регион, как Ближний Восток, имеет для России достаточно небольшое значение. Для России гораздо важнее сохранять влияние в Восточной Европе, на Кавказе и в Центральной Азии - на всех бывших советских территориях. Однако на Ближнем Востоке представилась возможность отвлечь США от их вмешательства в регионы, где Россия не может позволить себе потерять влияние, равно как и возможность взвинчивать цены на нефть - главный экспортный товар России - создавая препятствия для ближневосточных производителей нефти.

В то же время США с 2007 года отчаянно стремится уйти с Ближнего Востока. Администрация Буша пыталась покончить с войной в Ираке за счет весомого увеличения численности своего воинского контингента, ведущего наступление, но это не дало длительного эффекта. Администрация Обамы пыталась делать как можно меньше, но, когда что-то предпринять все-таки пришлось, действия оказались крайне непоследовательными. Администрация Трампа сейчас, видимо, рассматривает возможность активизации деятельности, что гарантированно не принесет эффекта. Если бы Россия хотела взять на себя управление ситуацией на Ближнем Востоке и его кризисами, США бы это только приветствовали. Дело в том, что Ближний Восток превратился из поля боя за мировое господство в источник раздражения, которым ни Россия, ни США особо заниматься не хотят.

Баланс сил

Для США основная угроза заключается в том, что какая-либо страна или группа стран вдруг займет доминирующее положение в регионе. США рассматривает ИГИЛ и связанные с ним группировки не только как угрозу исламского терроризма, но и как возможную силу, объединяющую мир арабов-суннитов против Соединенных Штатов. Кроме того, США считают эти группировки непосредственной угрозой странам, на которые опираются США в вопросе обеспечения баланса сил в регионе, т.е. для Египта, Иордании и Саудовской Аравии.

Экономика Египта находится на грани коллапса, а в самой стране на Синайском полуострове орудует ИГИЛ. Тот факт, что Иордания все еще цела и невредима - своего рода чудо. По данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, страна с 2011 года приняла более 650 000 только зарегистрированных беженцев из Сирии, а неофициальные данные наверняка еще выше. На выходцев из Сирии сейчас приходится более 20% населения Иордании. Легитимность политической системы Саудовской Аравии зиждется на нефтедолларах. Снижение цен на нефть и сокращение доли страны в мировой добыче уже обернулись ощутимым сокращением финансирования социальных услуг и содержания королевской семьи. Саудовская Аравия стала рассадником исламистских идейных течений, которые привели к распаду Сирии и Ирака. Группы исламистов мечтают заполучить несколько больше, чем контроль над святынями исламского мира - Меккой и Мединой.

Нарушив баланс сил в регионе в 2003 году, США в последние годы пытались восстановить его силами четырех государств: Турции, Ирана, Израиля и Саудовской Аравии. Израиль слишком мал, чтобы служить противовесом Турции и Ирану, в результате чего ключевая роль отводится Саудовской Аравии, без которой регион стал бы ареной соперничества между Турцией и Ираном притом, что Турция обладает перевесом с точки зрения военной мощи, экономического развития и более выгодного географического положения. В долгосрочной перспективе победа в этом соперничестве была бы за Турцией. Вот уже много десятилетий между США и Турцией развиваются союзнические отношения. Турция является членом НАТО. Но по мере укрепления и развития страны у нее возникает все больше разногласий с Вашингтоном по ключевым вопросам национальных интересов. Турция еще недостаточно сильна, чтобы бросать США вызов по этим вопросам, но это время наступит. Когда это произойдет, США захотят быть уверенными в том, что Турция не сможет беспрепятственно доминировать на Ближнем Востоке.

Это еще одна область общих интересов России и США. История отношений между Турцией и Россией - это длинная последовательность войн. Последний крупный инцидент произошел в 2015 году, когда Турция сбила российский самолет на севере Сирии. Этот кризис был затем преодолен, однако, отношения остаются непростыми. По мере ослабления России и подъема Турции последняя начнет оспаривать влияние России на Кавказе и Балканах, т.е. в тех регионах, которые обладают гораздо большей стратегической важностью для России, нежели какая-либо страна Ближнего Востока.

Именно поэтому Россия и США, хотя и по-разному, но стали налаживать отношения с курдами Сирии. В марте сирийские курды заявили о согласии России построить базу в северной Сирии и отправить военных инструкторов для подготовки бойцов Отрядов народной самообороны. Министерство обороны России опровергло это заявление, отметив, что Россия намерена разместить там «центр примирения». В любом случае создание такого центра свидетельствует о более тесных отношениях.

В свою очередь, США стали опираться на сирийских курдов как на самую крупную наземную военную силу в Сирии, способную и готовую вести борьбу непосредственно против ИГИЛ. Администрация Обамы тайно поддерживала сирийских курдов, а администрация Трампа пошла еще дальше, объявив в мае о поставках им оружия для повышения эффективности их борьбы против ИГИЛ.

Турция не могла оставить без внимания действия России и США. Курдский вопрос имеет такое же значение для Турции, как Украина - для России, или Куба - для США. Кроме того, именно курдская проблема могла бы стать препятствием на пути подъема Турции к лидирующим позициям. При этом проблема заключается не в курдах в Сирии, во всяком случае курды - не единственная проблема. Проблема в том, что на курдов со всеми их сепаратистскими амбициями приходится примерно 18% населения самой Турции или около 14 млн человек. В своем большинстве они живут на юго-востоке страны недалеко от сирийской границы. Курдов нельзя считать однородной группой. Численность курдского населения на Ближнем Востоке составляет от 29 до 35 млн человек, которые говорят на разных языках, имеют различные племенные и национальные привязанности и даже относятся к разным религиям. Однако сирийские и турецкие курды имеют тесные связи. С точки зрения Турции, Отряды народной самообороны и ИГИЛ представляют не меньшую стратегическую угрозу, чем военизированная Рабочая партия Курдистана (РПК).

Таким образом, США и Россия заинтересованы в том, чтобы не дать Турции предпринимать что-либо в Сирии, выходящее за пределы борьбы против ИГИЛ. Во-первых, Турция выступает против Асада и тесно поддерживает группы, которые с точки зрения идеологии несовместимы с США и Россией. Во-вторых, Турция будет пытаться уничтожить появившееся по ходу конфликта квазигосударство сирийских курдов из опасений, что дух независимости может распространиться и на курдский регион самой Турции на юго-востоке, где в последние два года возрастает число столкновений между бойцами Рабочей партии Курдистана и турецкими силами безопасности. Чем сильнее сирийские курды и режим Асада, тем сложнее будет Турции распространять свое влияние на Левант, и с тем большим противодействием в регионе столкнется Турция по мере роста своего могущества в течение следующих 20 лет.

Важной частью баланса сил является также Иран. И здесь пересечение интересов США и России представляется более сложным. США подписали с Ираном сделку по ядерной программе, поскольку нуждались в помощи Ирана для сдерживания сил ИГИЛ в Ираке. В то же время США не хотят, чтобы Багдад и те части Ирака, где преобладают шииты, стали де-факто провинциями Ирана. Американцам нужна помощь Ирана, и в долгосрочной перспективе Иран призван сыграть роль противовеса Турции. Однако США не допустят, чтобы Иран обладал ядерным оружием. Они будут блокировать любые попытки Ирана доминировать в регионе и не дадут Турции создать объединенную силу арабов-суннитов.

У России всегда были очень непростые отношения с Ираном, однако в настоящее время они позитивны. Отчасти это связано с тем, что Иран поддерживает режим Асада и считает все группировки в регионе, которые не относятся к суннитам, своими потенциальными союзниками. Такие шиитские ставленники Ирана, как «Хезболла», также играют большую роль для ведения борьбы против ИГИЛ. В отличие от США, возможность расширения влияния Ирана в западном направлении не вызывает особой обеспокоенности у России. Однако Россия не потерпит укрепления на Кавказе ни иранского, ни турецкого влияния.

Между США и Россией нет полного согласия на Ближнем Востоке. Однако их разногласия не идут ни в какое-либо сравнение с уровнем противостояния времен холодной войны. Обе страны стремятся ограничить распространение исламистской идеологии и не позволить какой-либо стране или группе стран на Ближнем Востоке бросать вызов их интересам. Они так или иначе будут продолжать соперничать, поддерживая, например, группировки в Сирии, борющиеся по разные стороны баррикад. Однако конечная цель у них одна: сделать так, чтобы проблемы Ближнего Востока не выходили за пределы Ближнего Востока.

Заключение

Ближайшее будущее Сирии представляется достаточно мрачным. Война и выступления исламистов будут продолжаться многие годы. ИГИЛ и «Аль-Каида» будут терпеть поражения, но победить их так и не удастся. Турция будет становиться все сильнее и сильнее, Саудовская Аравия слабеть, а Иран будет строить свои хитрые планы. Курды продолжат свою борьбу. Но при таком состоянии хаоса ни США, ни России так и не удастся «умыть руки» и дистанцироваться от ситуации в регионе.

США и Россия оказались в Сирии по разным причинам. В случае с США речь идет о борьбе с терроризмом и провалившемся вторжении в Ирак, а для России вмешательство в Сирии было связано с революцией на Украине и неожиданным падением цен на нефть. В любом случае и Россия, и США останутся в Сирии надолго. Во многих уголках мира их интересы сталкиваются, особенно в Восточной Европе. Но на Ближнем Востоке они будут работать бок о бок, а, возможно, даже вместе бороться с ИГИЛ и «Аль-Каидой» и стараться предотвратить появление силы, которая бы занимала господствующее положение в регионе. Вызовы, с которыми столкнулись Россия и США из-за нестабильности на Ближнем Востоке, различаются. Поэтому по многим частным вопросам они не смогут достичь согласия, но в более общем плане перед ними стоит одна цель: обеспечить предсказуемый баланс сил. Холодная война закончилась, но для великих держав мир все равно слишком тесен, так что им постоянно приходится наталкиваться друг на друга.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/

Введение

В своей самостоятельной работе, я хотела бы рассмотреть тему «Современных отношений России и США», то есть их внешнюю политику между собой. А что такое внешняя политика? Что нужно делать, чтобы она имела правильное направление, чтобы были верно выбраны цели, и чтобы эти цели были осуществлены? Прежде чем заниматься внешней политикой, надо знать два простых правила её осуществления. Во-первых, надо четко знать, чего ты хочешь добиться. Во-вторых, надо трезво представлять, что могут тебе позволить другие. Исходя из этих правил, нужно грамотно оценить своё положение, свои взаимоотношения со странами и затем начинать предпринимать шаги для реализации интересов своей страны.

Вопрос о внешней политике различных государств очень глобальный и сложный, в особенности, если рассматривается внешняя политика таких крупных мировых держав как, например, Российская Федерация и Соединенные Штаты Америки. Чтобы действительно вникнуть в особенности проведения той самой внешней политики, нужно изучить большое количество материала, причем, как учебного и художественного, так и различных статей, монографий и литературы на иностранных языках. Вся эта литература и источники помогают разобраться и посмотреть на данную проблему с различных точек зрения, взглядов и мнений. Начинаешь понимать, какие приоритеты встают на первое место у разных государств, в данном случае рассматриваются приоритеты России и США.

Сегодня, главной задачей России является определение долговременной стратегии своего развития, а также возрождения экономической и политической мощи. Целью такой стратегии естественно является превращение России в развитую демократическую страну, занимающую адекватное её потенциалу место в мировой политике и экономике. Поэтому решение внутренних проблем напрямую связано с улучшением условий интеграции России в глобальный рынок, формированием дружеских и партнерских отношений с ключевыми центрами силы на международной арене. Этими силами на данный момент, в первую очередь является США. Появляется вопрос, который приходится решать каждым главам государств и министерствам иностранных дел. С какой же все-таки страной или рядом стран нужно устанавливать дипломатические отношения в первую очередь? Так уж случилось, что на протяжении многих десятков лет наиболее интересными и напряженными были отношения России и США, да и сейчас они остаются очень захватывающими. Поэтому, в данной работе речь будет идти именно о сотрудничестве этих двух держав.

И начнем мы с таких периодов жизни СССР, как «перестройка» и распад.

Накануне прихода Горбачева к руководству страной отношения между СССР и США были самым острым и проблемным «участком» советской внешней политики и мировой политики в целом. Именно они составляли стержень «холодной войны». «Разрядка» 1970-х годов не изменила сути противостояния двух сверхдержав. Помимо идеологического противоборства, СССР и США противостояли друг другу в ряде региональных конфликтов и в гонке ракетно-ядерных и обычных вооружений. С началом размещения советских ракет средней дальности СС-20 и американских «Першингов-2» и крылатых ракет в Европе разрядка была, по существу, похоронена.

Две главные черты характеризовали советско-американские отношения в начале 1980-х годов:

• -- практически полное отсутствие доверия;
• -- доминирование в повестке дня милитаристского компонента. В лучшем случае это позволяло худо-бедно регулировать гонку вооружений и договариваться о «потолках» -- хотя и чрезвычайно высоких -- систем вооружений.

Новое советское руководство исходило из того, что без кардинального улучшения советско-американских отношений оздоровления мировой политики не произойдет. И хотя такое понимание, в общем, было и у предшественников Горбачева, принципы нового мышления создавали для них новую концептуальную основу. Речь идет об идее взаимной безопасности, изложенной в докладе Горбачева ХXVII съезду КПСС: «Безопасность, если говорить об отношениях между СССР и США, может быть только взаимной, а если брать международные отношения в целом -- только всеобщей. Высшая мудрость не в том, чтобы заботиться исключительно о себе, а тем более в ущерб другой стороне. Нужно, чтобы все чувствовали себя в равной безопасности, ибо страхи и тревоги ядерного века порождают непредсказуемость в политике и конкретных действиях. <...> Мы придаем важное значение состоянию и характеру отношений Советского Союза, и США. У наших стран немало точек соприкосновения, есть объективная потребность жить в мире друг с другом, сотрудничать на равноправной и взаимовыгодной основе».

Вывести отношения из штопора, в который они попали на рубеже 70--80х годов, можно было только сломав логику порочного круга, в котором недоверие питало гонку вооружений, а гонка вооружений еще более усиливала недоверие. Поэтому именно вопросы ограничения и сокращения вооружений оказались на первом плане в советско-американских отношениях с самого начала перестройки и занимали в них центральное место на протяжении длительного периода.

Большое значение имело налаживание механизма разработки наших переговорных позиций. До Горбачева вопросы военной политики решались военным руководством и прежде всего министерством обороны вместе с министерством иностранных дел во главе с А.А. Громыко, который доминировал в проведении внешнеполитического курса и в приемах дипломатии. Государство практически не имело военной доктрины и высшее политическое руководство военной сферой имело во многом формальный характер. Министерство обороны диктовало и режим деятельности межведомственной комиссии по наблюдению за переговорами по разоружению.

По инициативе Горбачева руководителем межведомственной комиссии (так называемой «большой пятерки») был назначен секретарь ЦК КПСС Л.Н.Зайков, имевший большой авторитет в военных и военно-промышленных кругах, осознававший необходимость вывести из тупика переговоры по разоружению.

Роль аппарата комиссии Зайкова выполняла межведомственная рабочая группа («малая», или «нижняя пятерка»), в состав которой входили эксперты, в том числе представители исследовательских институтов, конструкторских бюро и предприятий военной промышленности. Демократический и творческий характер работы «пятерок» способствовал выработке реалистических позиций, на которые опирался Горбачев в своем взаимодействии с американским руководством*.

Каковы самые главные этапы развития советско-американских отношений в период перестройки?

Советско-американская встреча на высшем уровне в Женеве (ноябрь 1985 года). Основной итог встречи был отражен в совместном советско-американском заявлении, где, в частности, говорилось: «Обсудив ключевые вопросы безопасности, стороны, сознавая особую ответственность СССР и США в деле сохранения мира, заявляют, что ядерная война никогда не должна быть развязана, в ней не может быть победителей. Признавая, что любой конфликт между СССР и США мог бы иметь катастрофические последствия, они также подчеркнули важность предотвращения любой войны между ними -- ядерной или обычной. Они не будут стремиться к достижению военного превосходства».

Рейкьявик (октябрь 1986 года) -- решающий рубеж, важнейшая веха в советско-американском переговорном процессе по стратегическим наступательным вооружениям. Американцам были представлены совершенно конкретные предложения уже не об ограничении, а о сокращении всех частей «триады» СНВ -- межконтинентальных ракет наземного базирования, ракет на подводных лодках и стратегической авиации (50-процентном!). Стороны были близки к соглашению, но оно не состоялось из-за нежелания американской стороны отказаться от своей «стратегической оборонительной инициативы» (СОИ) -- программы использования космоса в военных целях. Но оба лидера смогли убедиться, что каждый из них искренне хочет предотвратить ядерную катастрофу. «Энергетические полюса» сблизились, и вспыхнула искра доверия, даже личной симпатии. Это позволяло рассчитывать на то, что с этим президентом можно достичь перелома в гонке вооружений, ослабить, если не совсем устранить конфронтацию. На состоявшейся сразу после встречи пресс-конференции М.С. Горбачев заявил: «При всем драматизме Рейкьявика это не поражение, это прорыв, мы впервые заглянули за горизонт».

Визит Горбачева в Соединенные Штаты (декабрь 1987 года). Выход на широкие круги американского общества. Проявление понимания и сочувствия к политике Горбачева -- как в официальных кругах, так и среди населения. Изменение «образа СССР» в его глазах, стирание «образа врага». Подписание Договора о ракетах средней и меньшей дальности (Договор о РСМД), впервые в истории ликвидировавшего целый класс ядерного оружия, -- крупнейший шаг к устранению угрозы ядерного конфликта.

Визит Рейгана в Москву (май--июнь 1988 года). Полное включение личностного фактора. Обмен ратификационными грамотами к Договору о РСМД. Хотя из-за сопротивления правого крыла администрации не удалось подписать Договор о стратегических вооружениях, его основные положения были согласованы и фактически действовали. Во время прогулки по Кремлю и Красной площади в ответ на вопрос, считает ли он СССР «империей зла», Рейган сказал: «Нет. Я говорил о другом времени, другой эре». Новая атмосфера отношений на уровне обеих наций.

Встреча Горбачев--Рейган--Буш на Губернаторском острове в Нью-Йорке после выступления Горбачева в ООН (декабрь 1988 года). Рейган передает эстафету конструктивных отношений с Советским Союзом Джорджу Бушу, избранному новому президенту США. Выступая с трибуны ООН, Горбачев в заключительной части своей речи отдал должное прогрессу в налаживании отношений между СССР и США. Во всем мире, сказал он, «смогли вздохнуть с облегчением благодаря изменениям к лучшему в отношениях между Москвой и Вашингтоном». Прозвучавший с трибуны ООН призыв Горбачева к структурной перестройке международных отношений -- на основе права, а не силы, к деидеологизации международных отношений, -- вызвал большой резонанс во всем мире.

После «паузы», взятой в начале президентства Буша «для прояснения ситуации», -- приезд нового госсекретаря США Бейкера в Москву (май 1988 года), быстрое включение фактора доверия и готовность американской администрации идти дальше.

Встреча Горбачев--Буш на Мальте (начало декабря 1989 года). Признание, что СССР и США больше не являются «противниками», объявление о прекращении «холодной войны» и конфронтации. Публичная поддержка новой администрацией политики перестройки.

Неоднократные контакты (в первые месяцы 1990 года) по телефону с Бушем и на встречах в Москве с Джеймсом Бейкером в связи с объединением Германии. Споры, но уже не в конфронтационном стиле. Достижение компромисса по германскому вопросу во время визита Горбачева в Вашингтон (май-июнь 1990 года). Продвижение по проблемам СНВ и решающий сдвиг в переговорах об обычных вооружениях в Европе.

Совместные действия в связи с агрессией Саддама Хусейна против Кувейта (август 1990 -- февраль 1991 года). Встреча Горбачев--Буш в Хельсинки (сентябрь 1990 года). Помимо договоренности в отношении Саддама Хусейна, Буш впервые масштабно поставил здесь вопрос о «новом мировом порядке» после «холодной войны», который был основательно обсужден. межведомственный американский советский переговоры

Официальный визит президента Буша в СССР (конец июля 1991 года). Подписание Горбачевым и Бушем Договора об СНВ. Обсуждение в Ново-Огареве проблем всеобщей, планетарной безопасности.

В результате были выявлены основные события и направления внешней политики СССР в период с 1985 - 1991 годы.

Развитие советского общества во второй половине 80-х годов прочно увязывается с понятием "перестройка". Этим понятием обозначался переворот вначале в сознании граждан, а затем - в экономической и, в конечном счете, во всей внутренней и внешней политике СССР. В итоге "перестройка" превратилась в символ глубинного обновления и одновременно изменения всей социалистической системы и ее положения в мире.

Ключевым и наиболее решающим шагом внешней политики СССР являлась концепция нового политического мышления, позволившая завершить "холодную войну".

Эта концепция предполагала, что поскольку ядерная война будет катастрофой для всего человечества, то угрозы применения ядерного оружия, равно как и обладание им, перестали служить достижению разумных политических целей. Высшей ценностью новое политическое мышление определяло обеспечение выживания человечества, которому угрожала нерешенность огромного количества проблем, начиная с ядерной угрозы и кончая ухудшением состояния экологии. Учитывая, что эти проблемы могли быть решены только объединенными усилиями ведущих стран мира, главной целью политики становилось обеспечение их сотрудничества. Кроме того, взаимодействие на основе доверия требовало отказа от логики и идеологии противостояния. Новое мышление предполагало нахождение баланса интересов на основе взаимных уступок, строгого соблюдения международно-правовых норм.

После распада СССР Российская Федерация объявила себя государством-продолжателем Советского Союза. Россия унаследовала постоянное место в Совете Безопасности ООН. Министерство иностранных дел России возглавил прозападный дипломат Андрей Козырев. Американские консультанты активно участвовали в разработке экономических реформ, имевших целью переход России от плановой экономике к рыночной. Отношения России и США улучшились, но ненадолго.

Развал Советского Союза, экономический и социально-политический кризис в России, резкое падение её международного престижа и военно-политического потенциала привели к тому, что США стали фактически единственным мировым лидером. В России рассчитывали, что с роспуском Организации Варшавского договора НАТО рано или поздно также будет распущено, тем более что руководство США давало гарантии того, что блок не будет расширяться на восток. Однако в 1999 в НАТО были приняты Чехия, Польша и Венгрия, а в 2004 -- Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения и Болгария. Этот факт, а также операции США и их союзников против Югославии, Афганистана и Ирака вызвали в России замешательство по поводу выстраивания отношений с США. С одной стороны, после террористического акта 11 сентября 2001 в США Россия присоединилась к антитеррористической коалиции, возглавляемой США, рассчитывая на то, что под понятие «терроризма» удастся подвести и действия чеченских сепаратистов, а значит, получить хотя бы молчаливую поддержку Запада. Принципы двустороннего партнерского диалога закреплены в Московской Декларации о новых стратегических отношениях, подписанной Президентами В.В.Путиным и Дж. Бушем в мае 2002 г.

Приоритетными направлениями двустороннего взаимодействия определены следующие:

• · совместная работа в интересах международной безопасности и стратегической стабильности,
• · борьба с международным терроризмом и противодействие другим новым глобальным вызовам и угрозам,
• · содействие решению региональных конфликтов, развитие торгово-экономических связей, расширение контактов между обществами и людьми.

Но, уже 13 июня 2002 США денонсировали договор по ПРО от 1972 года, мотивируя это необходимостью защиты от «стран-изгоев». В последнее время становится всё более очевидным то, что при организации и осуществлении военно-политических акций США учитывают лишь собственные интересы.

В 2003 Россия совместно с Францией и Германией фактически возглавили «лагерь несогласных» с действиями США в отношении Ирака. В конце 2004 в российско-американских отношениях наступило небывалое «похолодание», связанное с событиями на Украине («Оранжевая революция»). Борьба за влияние между Россией и США охватила все постсоветское пространство.

Историками принято считать, что «Холодная война» завершилась с распадом СССР. Но по оценкам многих аналитиков, современные отношения США и России подходят под все критерии «Холодной войны» - правда, в меньших масштабах. К основным проблемным вопросам между Россией и США относятся помощь России Ирану в осуществлении ядерной программы, энергобезопасность, ситуация в Грузии, на Украине, в Палестине, а также развёртываемая Соединенными Штатами в Европе система противоракетной обороны. Под предлогом развития демократии США финансируют некоторые российские неправительственные организации и политические партии.

4 мая 2006 вице-президент США Ричард Чейни, находясь в Вильнюсе, произнёс речь, которую многие теперь называют «Вильнюсской» по примеру «Фултонской» речи Черчилля. По его словам, США не устраивает «использование Россией своих минеральных ресурсов в качестве внешнеполитического оружия давления, нарушение в России прав человека и деструктивные действия России на международной арене». Отказ России от прекращения сотрудничества с Ираном, Сирией, КНДР, Белоруссией и другими государствами, «вызывающими тревогу» у США, приводит к постоянным российско-американским конфликтам в Совете Безопасности ООН.

В начале 2007 между США и Россией с новой силой разгорелся конфликт по поводу намерения США разместить в Польше и Чехии элементы своей системы ПРО. По словам руководства США, этот шаг направлен на защиту Европы от северокорейских и иранских ракет. Российское руководство категорически отвергает такое объяснение. 8 февраля 2007 министр обороны США Роберт Гейтс заявил, что «Соединённым Штатам Америки следовало бы быть готовыми к возможному вооружённому конфликту с Россией». В свою очередь, на Мюнхенской конференции по безопасности 10 февраля 2007 Владимир Путин с жёсткой критикой обрушился на внешнюю политику США. Главнокомандующий РВСН генерал Соловцов также заявил, что в случае, если элементы ПРО США все-таки будут размещены в Восточной Европе, Россия может денонсировать Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности.

14 июля 2007 президент России Владимир Путин подписал Указ «О приостановлении Российской Федерацией действия Договора об обычных вооружениях в Европе и связанных с ним международных договоров». Наблюдатели полагают, что это решение стало первым шагом российского руководства в сторону коренного изменения военно-политической обстановки на европейском континенте, складывающейся с начала 1990-х годов не в пользу России.

В сопровождающей документ справке указывается, что данное решение было вызвано «исключительными обстоятельствами, влияющими на безопасность Российской Федерации». К таковым, в частности, отнесены:

• · Превышение восточноевропейскими государствами - участниками ДОВСЕ, присоединившимися к НАТО, «групповых» ограничений ДОВСЕ в результате расширения альянса;
• · Невыполнение странами НАТО принятого в 1999 году политического обязательства об ускоренной ратификации Соглашения об адаптации ДОВСЕ;
• · Отказ Латвии, Литвы и Эстонии, вступивших в НАТО, от участия в ДОВСЕ и, в результате, появление на северо-западной границе РФ территории, «свободной» от ограничений на размещение обычных вооружений, в том числе и вооружений других стран;
• · Планируемое размещение военных баз США на территориях Болгарии и Румынии.

Важная роль в развитии российско-американского партнерства, придании ему дополнительной устойчивости принадлежит контактам на высшем и высоком уровне. С 2001 г. прошли 20 встреч Президентов России и США (как в двустороннем формате, так и в рамках многосторонних форумов), в том числе:

• · визиты В.В.Путина в США (в ноябре 2001 г., сентябре 2003 г., сентябре 2005г.),
• · визиты Дж. Буша в Россию:
• · в мае и ноябре 2002 г., в июне 2003 г. - для участия в юбилейных торжествах в Санкт-Петербурге,
• · в мае 2005 г. - для участия в мероприятиях празднования 60-летия Победы в Москве,
• · в июле 2006 г. - для участия в саммите «Группы восьми» в Санкт-Петербурге).

В рамках официального визита В.В.Путина в США 24-27 сентября 2003 г. состоялась встреча в верхах в Кемп-Дэвиде (26-27 сентября), подтвердившая позитивную динамику двусторонних отношений. Президенты дали ведомствам двух стран целый ряд конкретных долгосрочных поручений по продвижению российско-американского партнерства на приоритетных направлениях, за выполнением которых осуществляется постоянный контроль.

Президенты России и США встречались также 8 июня 2004 г. в рамках саммита «восьмерки» в Си-Айленде и 20 ноября 2004 г. на саммите АТЭС в Сантьяго.

На встрече В.В.Путина и Дж. Буша в Братиславе 24 февраля 2005 г. состоялся обстоятельный, ориентированный на перспективу разговор по основным направлениям российско-американского взаимодействия. Согласованы конкретные задачи наращивания сотрудничества России и США в предстоящий период.

В рамках саммита «Группы восьми» в Глениглсе в июле 2005 г. имел место двусторонний контакт на высшем уровне. В ходе рабочей встречи В.В.Путина с Дж. Бушем в Вашингтоне 16 сентября 2005 г. были рассмотрены актуальные вопросы двусторонней и международной повестки дня. Достигнута договоренность об активизации совместной работы, утвержден обновленный список конкретных заданий ведомствам, исполнение которых взято на президентский контроль.

• 18 ноября 2005 г. В.В.Путин и Дж. Буш встретились в ходе саммита АТЭС в Пусане. Состоялся обмен мнениями по основным аспектам российско-американских отношений и актуальным международным проблемам.
• 14-15 июля 2006 г. в Санкт-Петербурге накануне саммита «восьмерки» состоялась очередная российско-американская встреча на высшем уровне, на которой были достигнуты важные договоренности по ряду направлений российско-американского взаимодействия. Приняты Совместное заявление Президентов России и США, касающееся сотрудничества в мирном использовании атомной энергии и противодействии ядерному распространению, и Совместное заявление о Глобальной инициативе по борьбе с актами ядерного терроризма.
• 15 ноября 2006 г. В.В.Путин встретился с Дж. Бушем в Москве в аэропорту Внуково-2 во время промежуточной посадки самолета Президента США в поездке по странам АТР.

На встрече 19 ноября 2006 г. в рамках саммита АТЭС в Ханое Президенты России и США обсудили различные вопросы двусторонних отношений, актуальные международные проблемы, включая ситуацию на Ближнем Востоке. Состоялся также обмен мнениями по проблематике ядерного нераспространения. В.В.Путин и Дж. Буш приветствовали подписание Протокола о завершении двусторонних переговоров о вступлении России в ВТО.

В январе-феврале 2002 г. осуществлен визит в США Председателя Правительства России, 10-11 февраля 2004 г. - Руководителя Администрации Президента России.

С целью поддержания доверительного российско-американского диалога по актуальным вопросам двусторонних отношений и международным проблемам в постоянном режиме осуществляются контакты между главами внешнеполитических ведомств двух стран.

За период взаимодействия с администрацией Дж. Буша проведено порядка 50 таких встреч как в двустороннем, так и в многостороннем формате. В частности, после президентских выборов в США (ноябрь 2004 г.) главы внешнеполитических ведомств встречались:

• 20 ноября 2004 г. в Сантьяго в рамках форума АТЭС;
• 23 ноября в Шарм-аш-Шейхе в ходе международной встречи по Ираку;

• 5 февраля 2005 г. в Анкаре (в рамках европейского турне К. Райс в ее новом качестве Госсекретаря США);
• 24 февраля 2005 г. - в Братиславе в ходе российско-американского саммита;
• 1 марта 2005 г. - в Лондоне в ходе международной конференции по поддержке Палестинской национальной администрации; 20 апреля 2005 г. - в Москве;
• 23 июня 2005 г. - в Лондоне; 15 октября 2005 г. в Москве; 16 ноября 2005 г. в Пусане в рамках мероприятий АТЭС;
• 30 января 2006 г. - в Лондоне, в рамках министерского заседания «квартета» международных посредников по БВУ,
• 6-7 марта 2006 г. в ходе официального визита С.В.Лаврова в США
• 30 марта 2006 г. в Берлине в рамках встречи министров иностранных дел России, Китая, США и «евро тройки» по иранской ядерной программе;
• 14 июля 2006 г. в преддверии саммита «восьмерки» в Санкт-Петербурге,
• 22 сентября 2006 г. в рамках 61-й сессии ГА ООН в Нью-Йорке, 21 октября 2006 г. в Москве, 19 ноября 2006 г. в Ханое в рамках мероприятий АТЭС,
• 1 декабря 2006 г. на «полях» министерского заседания «Форума для будущего» в Иордании, 2 февраля 2007 г. - в Вашингтоне.

Отношения между двумя странами в последнее время стали предметом тщательного анализа как в США, так и в России, в частности, на конференции, которая состоялась в вашингтонском Институте американского предпринимательства. Американские политологи считают, что отношения между США и Россией сейчас хуже, чем когда бы то ни было .

Дополнительная информация по отношениям России и США после распада:

Российско-американское партнерство в многополюсном мире.

Признание факта усложнения мира после окончания холодной войны, появление новых вызовов не только глобального, но и регионального и внутригосударственного характера дополнялось полемикой о том, каким будет характер управления новыми международными отношениями: глобальное партнерство, партнерство ведущих держав, лидерство сверхдержавы - США.

В 1992-1994 годах идея российско-американского партнерства почти не подвергалась сомнению со стороны специалистов в области международных отношений, хотя трактовка двустороннего партнерства была разной.

В 1992 году немало представителей российской интеллектуальной элиты продолжали сохранять верность идеям "нового политического мышления" и строить внешнюю политику России в соответствии со стратегией глобализации международных отношений и равноправного партнерства США и России после распада Советского Союза. Внутренняя политика при премьер-министре Е. Гайдаре, внешняя политика при госсекретаре Г. Бурбулисе, министре иностранных дел А. Козыреве осуществлялась в соответствии со следующими постулатами:

• 1. Холодная война окончена, наступило время мирного, бесконфликтного развития международных отношений.
• 2. Россия, как правопреемница Советского Союза, может претендовать на равноправное партнерство с Соединенными Штатами при решении международных проблем.
• 3. России не следует проводить активную внешнеполитическую деятельность в своих традиционных сферах влияния - в Азии, на Ближнем Востоке, в Европе, так как после окончания холодной войны, роспуска Варшавского Договора, в соответствии с договоренностями между СССР и США (неофициальными, не закрепленными в официальных двусторонних документах), Россия вправе ожидать от США лояльности по отношению к ней и ее интересам в этих регионах. Логическим ответом на действия Советского Союза станет роспуск НАТО, исключается создание военных блоков и других организаций без участия России или направленных против нее.
• 4. В новых международных условиях, когда усилия ведущих держав будут сосредоточены на решении глобальных проблем, Россия может сконцентрировать свои ресурсы (ограниченные после распада СССР) на решении внутренних проблем и поддержании конструктивных отношений со странами СНГ, с которыми ее связывает общность интересов и тесные экономические связи.

Заявленная внешнеполитическая линия России в своей основе содержала положения советской стратегии, априори предполагалась адекватная ответная политика США и ведущих западных стран, однако совершенно не учитывался фактор сокращения мощи России и возможностей ее влияния на мировое развитие. Предполагалось, что Запад не воспользуется фактической "слабостью" России, позволит ей поддерживать решающее влияние на постсоветском пространстве и будет по-прежнему ассоциировать с ней достижения СССР, на основе которых были достигнуты договоренности второй половины 1980-х годов.

Вместо четко сформулированных национальных интересов и приоритетов политики России, из Москвы настойчиво звучали призывы к партнерству с цивилизованной частью внешнего мира. Этот призыв не был подкреплен ни определением задач России в партнерстве, ни формулированием его оптимальных форм. При этом интерес развитой части международного сообщества к Российской Федерации в основном был окрашен в негативные тона: было известно, чем не должна быть новая Россия, но имели самые смутные очертания представления о том, чем она могла и должна была стать, не утрачивая своей идентичности. Внешнеполитическая линия, предложенная российским руководством в 1992 году, впоследствии была оценена как ошибочная. Ее авторы получили характеристику "вестернизаторов/западников", следовавших в фарватере американской/западной стратегии, проводивших политику, не учитывавшую национальные интересы России, не сумевших адекватно оценить реальную ситуацию в мире после распада Советского Союза. Критика в адрес "либеральных моралистов", как их окрестил историк К.В Плешаков, звучала со стороны как соратников представителей правящей группы - либеральных демократов, так и со стороны демократической и консервативной оппозиции.

Ряд специалистов в области международных отношений выводили неизбежность российско-американского партнерства из тезиса об окончании эры сверхдержав, о чем писали в 1989 году специалисты в области советско-американских отношений, доктор философских наук А.Ю. Мельвиль и кандидат исторических наук А.И. Никитин. Подтверждалась точка зрения, согласно которой бремя сверхдержавности оказалось фатальным для СССР и очень тяжелым для США. Многие экономисты заявляли о том, что США не обладают ресурсами для единоличного лидерства, основанного на сверхдержавности, поэтому целью Соединенных Штатов станет роль балансировщика в классической схеме многополярного баланса сил.

О том, что Соединенные Штаты будут стремиться уменьшить бремя расходов на поддержание нового международного порядка, писал в 1992 г. политолог и дипломат Н.Н. Спасский, возглавивший впоследствии Департамент Северной Америки МИД РФ. Он отмечал, что в правящих кругах США сознавали, что практиковать лидерство, опираясь на одни военно-политические инструменты, как это было в годы холодной войны, противоборства между СССР и США, не удастся в новых условиях. По мнению Н.Н. Спасского, у Соединенных Штатов оставался один выход: попытаться так структурировать глобальную взаимозависимость, чтобы основная тяжесть ее конструкции легла на те звенья и узлы, в которых США по-прежнему сильны. Финансовая и экономическая база и возрастание сложности мировых проблем делают функционирование новой системы возможным только при условии, что значительную долю издержек по ее содержанию возьмут на себя "младшие партнеры" США по сообществу демократических государств.

Отмечалось, что две бывшие сверхдержавы (США также классифицировались как "бывшая сверхдержава" в новом многополюсном мире) не заинтересованы в том, чтобы относительное ослабление их позиций было использовано новыми "центрами силы" для сокращения разрыва в военной сфере с США и Россией. По мнению С.М. Рогова, такой подход устроил бы обе страны, так как реализация стратегического партнерства позволила бы предотвратить возврат многополярного мира к традиционным силовым конфликтам и обеспечить военно-политическую стабильность в условиях быстрых и радикальных экономических, технологических и социо-культурных изменений.

В официальной позиции российского МИД была высказана мысль о том, что в мире есть как огромные возможности для развития мира по пути демократии и экономического прогресса, так и опасность хаоса и непредсказуемости в международных делах, возникновения новых конфликтов и расколов внутри отдельных государств и между ними. Министр иностранных дел А.В. Козырев заявил в 1994 году, что единственно возможным вариантом управления сложившейся ситуацией по пути стабильного и мирного развития является многостороннее партнерство, в котором Россия должна занять достойное место, оставаясь одним из основных стратегических партнеров Соединенных Штатов.

Характеризуя современную ситуацию и оценивая перспективы российско-американских отношений, Г.А. Арбатов констатировал, что, хотя холодная война окончилась, преждевременно было бы говорить о необратимости изменений, происшедших в международной политике. Один из наиболее авторитетных специалистов в области внешней политики отмечал, что нельзя исключать возможности негативного развития ситуации в мире, в отношениях между Россией и США. По его мнению, нельзя было исключать возможности, что ситуация в мире и отношения между Россией и США станут трудными, враждебными, не адекватными тем новым вызовам, которые бросает новая эпоха, прежде всего факт существования огромных арсеналов ядерного оружия и угроза его распространения.

Г.А. Арбатов сформулировал то, с чем соглашались многие внешнеполитические эксперты и политики в России и Соединенных Штатах: "Ни одно из правительств и большинство специалистов, как выяснилось, не были готовы к миру, каким он вырисовывался после окончания холодной войны. Многие из нас даже не представляли себе проблем и вызовов, с которыми мы столкнемся. Возможно поэтому сегодня ни одна из наших стран не имеет долгосрочной, действительно продуманной политики, адекватной международной ситуации и отвечающей новым реальностям. Когда мы сталкиваемся с кризисом, наподобие югославского, мы вынуждены импровизировать, часто полагаясь на старые методы, которые не пригодны для решения новых проблем".

Подчеркивая необходимость многосторонних усилий, прежде всего ведущих держав мира, российские эксперты в области международных отношений утверждали, что XXI век не будет ни "Pax Americana", ни каким бы то ни было вариантом двухполюсного мира. Отмечалось, что Соединенные Штаты при всей их мощи не в состоянии в одиночку управлять мировым развитием. Как отмечали авторитетные политологи, заместитель директора Института США и Канады РАН В.А. Кременюк и заведующий отделом этого Института А.Д. Богатуров, ни одна держава, даже такая сильная, как Америка, не в состоянии поставить всю международную систему под контроль и регулировать происходящие в ней процессы. Ученые отмечали, что это не удалось США в 1945 году, когда на их стороне были все активы: промышленная и финансовая мощь, атомное оружие, самый сильный флот, огромные продовольственные ресурсы и, что не менее важно, всеохватывающая эйфория по поводу победы во второй мировой войне. Согласно их мнению, не может это получиться и сейчас, когда экономическая и финансовая роль США существенно сократилась, ядерный арсенал представляет собой скорее бремя, нежели актив, а настроения внутри страны все чаще склоняются к неоизоляционизму.

По мнению большинства российских экспертов, холодная война оказалась непосильным бременем для Советского Союза и не менее тяжелым испытанием для Соединенных Штатов. Из холодной войны Соединенные Штаты не вышли более сильными, обострились внутриполитические проблемы, появились и другие вызовы, которые в будущем могут серьезно затронуть интересы США и подорвать их способность к лидированию среди ведущих мировых держав. Ученые все чаще стали отмечать, что "новый мировой порядок", о котором было модно говорить в годы перестройки и тесного партнерства между СССР и США, а затем в 1991-1992 гг., не стал "эрой всеобщего братства и мира", сохранилась политика государственного расчета. Так случилось, что биполярный мир не превратился в монополярный, не произошло "конца истории" с триумфальным шествием одной идеологической модели - западной. Мир стал многоликим, многослойным, более сложным.

Все чаще звучала мысль о том, что поведение держав в эпоху после окончания холодной войны осталось в целом прежним, их политика продолжает отстаивать национальные интересы, политические лидеры руководствуются не абстрактными идеями постидеологического братства, а реалиями жизни. О необходимости сотрудничества, ориентации на глобальные вызовы грядущего XXI века говорилось в специальном докладе, подготовленном рабочей группой "Россия и мир" Совета по внешней и оборонной политике: "К позитивной повестке дня в российско-американских отношениях".

К числу вызовов постконфронтационной эпохи холодной войны, которые требуют многостороннего партнерства, в том числе России и Соединенных Штатов, были отнесены следующие:

• · Сохранение арсенала ядерного оружия. Необходима общая стратегия для предотвращения распространения ядерного оружия или его захвата безответственными политическими силами или странами. Следует пересмотреть философию стратегии сдерживания времен холодной войны.
• · Интернационализация терроризма, преступности, наркомании.
• · Подъем Китая. Необходимость общей дружественной стратегии по интеграции Китая - сверхдержавы XXI века в систему нового мирового порядка.
• · Разница в экономическом развитии Западной, Восточной и Центральной Европы. Следует выработать общую политику стимулирования и выравнивания экономического роста всех европейских стран, чтобы устранить возможные проблемы для демократического развития.
• · Возможность нового энергетического кризиса, который может начаться в связи с быстрым нарастанием потребностей в энергии новых развитых стран Дальнего Востока, Латинской Америки, Китая.
• · Телекоммуникационная революция, которая может предоставить огромные возможности для экономического роста и духовного развития всех народов мира, но может создать и новые источники разногласий между государствами, опасность потери информационного суверенитета.

В ходе дискуссий по вопросу о характере международных отношений после распада СССР произошел существенный сдвиг в оценке международной ситуации и перспектив мирового развития по сравнению с концом 1980-х годов. Хотя и не совсем четко, но уже начала прорисовываться тенденция к более реалистичному взгляду на концепции, сформулированные в середине 1980-х годов, а именно, на концепцию "нового политического мышления", теорию глобализации межгосударственных отношений, "нового мирового порядка". Были пересмотрены оценки нового международного статуса Российской Федерации, ее геополитического положения.

Можно выделить следующие основные выводы, к которым пришли российские стратеги после долгих дискуссий о существе современной эпохи:

• 1. Мировой порядок, пришедший на смену биполярному миру, сложный и имеет тенденцию к изменению.
• 2. На длительное время сохранится многополюсная конфигурация мирового сообщества с несколькими центрами силы.
• 3. Представляется невозможным установление однополюсного миропорядка при господстве одной сверхдержавы - США.
• 4. В мире существует множество вызовов, которые носят глобальный характер и требуют коллективных усилий всех стран.
• 5. Сохранится национальный характер внешней политики отдельных государств.
• 6. В новых условиях России следует строить свою политику в соответствии с глобальными вызовами и национальными интересами.
• 7. Следует критически проанализировать модель Запада в политике и экономике.
• 8. Военная мощь страны останется важным фактором в обеспечении национальных интересов России, так как силовой фактор останется в арсенале международной политики.

В 1996-1997 гг. оценка международной ситуации после окончания холодной войны получила новое содержание. Российская внешнеполитическая доктрина, представленная в 1996 году, отразила смену оценок и смещение акцентов при анализе места и роли России в постсоветском мире.

Отношения России и США. Мы были союзниками во время Второй мировой войны, а позже - противниками в так называемой «холодной», когда СССР был объявлен «империей зла», а весь остальной мир, поделенный двумя сверхдержавами на сферы влияния, настороженно ожидал, не перерастет ли она в третью мировую. Холодная война завершилась распадом Советского Союза. Россия пошла на невероятные односторонние шаги - разоружилась, закрыла военные базы в дальнем зарубежье и даже в бывших советских республиках, ставших в одночасье зарубежьем ближним. Стало ли с тех пор в мире безопасно? Как можно охарактеризовать внешнюю политику России в 90-х и что изменилось в новом тысячелетии? И почему естественная защита российских интересов в современном многополярном мире встречает столь неоднозначную реакцию у США?

Какие сегодня отношения между Россией и Америкой?

Для кого-то этот вопрос покажется важным и заслуживающим внимания, а для кого-то - нет. И здесь дело не только в политике, или точнее, не только в ней. Куда бы ни повернулся политический вектор в отношениях между нашими странами, в ту же сторону изменится и официальная пропаганда, как это не раз бывало в насыщенной событиями новейшей истории.

Отношения государств всегда были вопросом политическим. Как сообщает 24uanews.ru на своем сайте, Россия и Америка, как главные участницы, прошли через две мировые войны, "холодную войну", локальные конфликты конца ХХ - начала XXI веков. Мы то дружили, то становились непримиримыми врагами, с соответствующим настроем по отношению друг к другу. За все это время из России в Америку схлынули несколько волн эмиграции, и до сих пор остается слабый ручеек, который, наверное, не пересохнет никогда. Чтобы в этом убедиться, достаточно проехать или пройти мимо посольства США в Москве: в приемные часы у консульского отдела всегда очередь желающих подать документы на выезд в Штаты.

К чему же пришли отношения между Россией и Америкой на сегодняшний день? Мы друзья или враги? В зависимости от ответа на этот вопрос, можно с большой долей вероятности предсказать, что ожидает мир в недалеком будущем. Как говорится, кто хочет о нем узнать, должен заглянуть в прошлое. Если США вышли на роль ведущей мировой державы после Первой мировой войны, и надо признать, они стремились и хотели занять это место, то с Россией все совсем не так. Имея не меньший потенциал, а возможно, и превосходящий Америку по многим параметрам, Россия никогда, даже во времена сильной веры в коммунизм, не желала мирового господства. Нам всегда хватало 1/6 части суши (возможно, меньше, сейчас вопрос не в точности данного соотношения), а если СССР и поддерживал коммунистический режим в других странах, то делалось это, по большей части, бескорыстно и исключительно с убежденностью в правильности избранного нами пути. Подобно тому, как искренне верующий человек старается обратить в свою веру кого-то еще, так и Советский Союз старался привить идеи коммунизма в других странах. И надо признать, небезуспешно: Куба, Китай, Монголия и многие другие, не считая европейских стран Восточного блока, на себе испытали эффективность идей равенства и братства.

Сегодня Россия старается вернуть себе утраченное после развала Союза место на мировой арене. И одно можно сказать с уверенностью - Америке это не по нраву. Наши отношения сейчас более неопределенные и запутанные, чем во времена ядерного противостояния. Серии шпионских скандалов, пресловутый "Список Магнитского", закулисные интриги одной и другой стороны в недавних беспорядках в мусульманских странах - с одной стороны. С другой же - старания снизить угрозу терроризма, наладить экономическое сотрудничество, навести порядок в международных организациях, созданных для поддержания мира и стабильности в разных странах. Какая из этих тенденций окажется преобладающей в будущем, пока трудно сказать. История показывает, что Россия и Америка могут как успешно сотрудничать, так и не менее успешно противостоять друг другу. Но всегда хочется надеяться на лучшее.

2015: новые приоритеты России

Как в наступившем году будут развиваться отношения РФ с США?

2014 год выдался непростым для страны. Запад продолжает политику «удушения России», особо не скрывая основной цели -- свержения действующей власти, а именно -- президента Владимира Путина .

Что будет в таком случае с Россией, наглядно продемонстрировал пример Украины. В такой непростой геополитической ситуации для РФ важно заручиться поддержкой союзников, чтобы иметь простор для маневра. Что ждать от внешней политики России в 2015 году? Наступит ли «оттепель» в отношениях Россия-Евросоюз и Россия-США? Будут ли отменены санкции? Сможет ли Россия сдерживать экономическую блокаду Запада, усиливая сотрудничество с Китаем, Индией и странами Латинской Америки? Сможем ли мы сохранить стратегически важные отношения на ближневосточном направлении -- с Турцией или Ираном? Что будет с Сирией?

По мнению экспертов, в 2015-ом России не следует строить «воздушных замков» -- мы находимся в довольно тяжелом периоде, и давление со стороны геополитических конкурентов будет только усиливаться. Причем «под пресс» попадем не только мы, но и наши стратегические партнеры, на которых Запад уже сейчас оказывает колоссальное давление. К тому же, кризис в экономике накладывает весьма существенные ограничения на реализацию прорывных проектов, но, по мнению экспертов, Кремль все-таки сможет преподнести сюрпризы геополитическим оппонентам.

Россия и США

Директор Института политики, права и социального развития МГГУ им. Шолохова Владимир Шаповалов считает, что в отношениях России и США, как и в отношениях Россия-Запад в целом, в 2014 году была пройдена критическая точка, и, по всей вероятности, в 2015-ом тональность отношений будет меняться в лучшую сторону, но -- незначительно.

Кризис на Украине, как мне кажется, прошел свою наиболее жесткую фазу и, надеюсь, что война уйдет в прошлое. По мере развития политического процесса взаимоотношения России и США будут несколько смягчаться, но новой «перезагрузки» мы не увидим. Почему?

Как недавно сказал президент Владимир Путин, причина санкций -- не Украина и не Крым, а более серьезная -- глобальное противостояние РФ и США. Да, уйдет конкретный частный случай, связанный с военной фазой внутриукраинского конфликта, но глобальные основания противостояния останутся. США продолжат стремиться к мировому лидерству и диктату, а Россия -- сохранять свой суверенитет и позиции в мире.

Есть еще одна субъективная причина, которая не позволит масштабно улучшить отношения РФ и США, -- это внутриполитическая ситуация в Соединенных Штатах. Дело в том, что президент Барак Обама -- «хромая утка», и у него весьма существенная степень конфронтации с «республиканским» Конгрессом. В этих условиях он связан по рукам и ногам, то есть даже при желании не в состоянии продвигать какие-либо мирные инициативы.

Таким образом, на фоне некоторого смягчения конфликта вряд ли санкционный режим будет отменен. Более того, на мой взгляд, возможно даже нарастание определенной фазы военно-политического противостояния, я имею в виду гонку вооружений и действия НАТО по периметру российских границ с одной стороны, и ответные демонстрации со стороны России -- с другой.

У меня не оптимистический прогноз на развитие американо-российских отношений: США не страдают от антироссийских санкций, как Европа. Штаты в 2015 году будут активно действовать как на постсоветском пространстве, так и в зоне бывшего советского влияния на Ближнем Востоке, -- говорит ведущий научный сотрудник сектора проблем региональной безопасности РИСИ, кандидат военных наук Владимир Карякин . -- Поэтому нам ничего не остается, как отвечать симметрично, а где-то асимметрично, чтобы переиграть и показать бесперспективность шагов Америки.

«НОВАЯ НОРМА» ОТНОШЕНИЙ РОССИИ И США.

Андрей Сушенцов:

В оценках американских аналитиков происходит динамика, которая позволяет констатировать - в российско-американских отношениях наступила «нормализация». Их нынешнее состояние уже не является кризисом; это равновесное состояние, в котором конфронтация сопутствует сотрудничеству и перемешивается с ним.

На этой неделе я вернулся из пятой за время украинского кризиса поездки в Вашингтон. Встречи в американских мозговых центрах, Сенате, госдепартаменте, Пентагоне и Белом доме дают основу для обобщений. В оценках американских аналитиков происходит динамика, которая позволяет констатировать - в российско-американских отношениях наступила «нормализация». Их нынешнее состояние уже не является кризисом; это равновесное состояние, в котором конфронтация сопутствует сотрудничеству и перемешивается с ним. Мы достигли «новой нормы» в отношениях России и США.

Причины кризиса и последующей нормализации отношений Москвы и Вашингтона лежат на Украине. После года энергичных контактов с правительством в Киеве американское руководство резко снизило приоритетность украинского досье. В США наступила «усталость от Украины». Многие эксперты, которые год назад хвалили Майдан, сегодня не видят разницы между нынешним и прежним режимом в Киеве. Отмечают рост нетерпимости и радикализма на Украине, считают это проблемой. Разочарование неизбежно перетекает в индифферентность, особенно когда встает вопрос о финансовой или военной поддержке правительства в Киеве.

Однако группа «энтузиастов Майдана» хотя и уменьшилась, по-прежнему велика. Основной водораздел между ними и «реалистами» проходит по трем вопросам: является ли война на Украине гражданской, отличаются ли новые власти в Киеве от прежних, и наступает ли Россия или обороняется.

«Энтузиасты» винят во всем Россию и Виктора Януковича . По их мнению, после «свержения тирана и отражения российской агрессии» Украина стала более стабильной, демократичной и процветающей. «Энтузиастов» отличает особое отношение к фактам и причинно-следственным связям. В нескольких случаях в ходе дискуссии выяснялось, что ополченцы обстреливают Донецк ради ТВ-картинки, а ФСБ взорвало дома в Москве, чтобы оправдать войну в Чечне.

«Реалисты» также порицают Россию, но считают ее только одним из элементов уравнения на Украине. Центр их внимания - политическая динамика между украинскими элитами, группами общества и военизированными объединениями. «Реалисты» не разделяют энтузиазма по поводу необратимого успеха Майдана, так как не видят зримых перемен и реформ. Как заметил один из собеседников, в июле Арсений Яценюк повторил в Вашингтоне тезисыВиктора Ющенко десятилетней давности, но ни один из них не показал ощутимых результатов.

«Реалисты» считают, что Украина становится общей головной болью России и Запада на ближайшие годы и задача заключается в ограничении ущерба, который украинские процессы могут нанести европейской безопасности, экономике и энергетике. Они считают неизбежным усиление военного присутствия НАТО в Восточной Европе, однако настаивают на серьезном разговоре о включении России в систему европейской безопасности. За это они подвергаются жесткой критике со стороны «энтузиастов». В американской прессе все чаще появляются публикации, в которых поименно перечисляются сторонники диалога с Россией и указывается, что их конструктивный настрой вызван подкупом со стороны Москвы.

Однако оба лагеря - «энтузиасты» и «реалисты» - едины в том, что исключают вступление Украины в НАТО и превращение Украины в жизненно важный для США интерес.

На этом фоне растет стремление понять мотивы действий России. Если год назад без разбора клеймили «агрессора», то сейчас спрашивают, с чего именно все началось и как можно было избежать худшего.

У американских экспертов возобновляется готовность смотреть на 5-10 лет вперед. Это вызвано большей определенностью протекания конфликта на востоке Украины и осознанием ограниченности целей России. Собеседники обнадежены участием России в сделке по Ирану и видят перспективу сотрудничества по Сирии и КНДР. По этим вопросам заметна настроенность на партнерство, особенно среди дипломатов. Контакт Нуланд-Карасин называют «доверительным и конструктивным».

Все чаще спрашивают про российско-китайское партнерство и проект нового Шелкового пути. Настороженность проявляется в тезисах о китайской угрозе России и ее «подлинном месте в составе Запада». Раньше такой озабоченности будущим России я не замечал.

В США обозначилась важная группа сторонников улучшения отношений с Россией - энергетики. По всей видимости, именно лоббисты Exxon и связанных с арктическими проектами компаний добились того, что Конгресс закрепит в новом законе только «крымские» санкции, которые не касаются бурения в Арктике. Сотрудничество с Россией энергетики считают «неизбежным».

Есть и другая группа бенефициаров от украинского кризиса. Американские русисты вздохнули с облегчением - теперь они надежно обеспечены работой на ближайшее пятилетие, а для чиновников с российской специализацией видны карьерные перспективы. Один собеседник в госдепартаменте даже пошутил про украинский кризис: «It"s good for business». В перспективе это значит, что в высшем слое руководства США будут оставаться русисты масштаба Тома Грэма , Строуба Тэлботта , Кондолизы Райс , Виктории Нуланд иУильяма Бернса . При этом у нового поколения русистов нет фобий времен «холодной войны» - с ними разговор почти приятельский.

Судя по всему, отношения России и США пришли в свою историческую норму.

В них установился баланс между сотрудничеством и конфронтацией, который сохранится в существующем виде надолго. Более того, углубление сотрудничества или эскалация конфликта станет выходом за рамки этой нормы.

Попытки расшатать это равновесие со стороны третьих стран (Грузия, Украина, Венесуэла, Аргентина) не увенчаются успехом. Система двусторонних отношений России и США будет тяготеть к возврату в состояние равновесия. Главными пострадавшими от нового столкновения Москвы и Вашингтона окажутся как раз третьи страны. С их стороны разумнее примириться с перспективой жизни в пограничном пространстве между двумя центрами силы. Как говорят в Мексике: «Господь Бог далеко, а США близко».

Обозначение России как главной военной опасности для США - также признак оздоровления отношений. Во-первых, потому, что это правда. Прежняя формула отношений оказалась слишком беспечной: «поскольку мы не враги, пусть каждый делает что хочет». Попытка применить ее на практике неизбежно привела к угрозе войны. Если прежде Вашингтон уделял непропорционально большое внимание малым угрозам безопасности - терроризму, киберугрозам - то теперь на первое место вернулась классическая угроза межгосударственного конфликта. Это значит прежде всего снижение риска военного конфликта между Россией и США - предупрежден, значит вооружен.

Новое состояние отношений - это не «холодная война», хотя инерция мышления неизбежно вызывает в сознании именно эту ассоциацию. Отношения усложнились - наряду с конфликтом в них усиливается элемент сотрудничества. Москва и Вашингтон достигли нового баланса, который основан на реальных сдержках и противовесах. И хотя этот баланс вынужденный и консервативный - предсказуемость всегда лучше неизвестности.